Ирина Рубашкина - Ухожу. Оставляю любовь… Друзья и близкие о Владимире Зайцеве. Воспоминания. Стихи

В тот же день, 27 декабря, во всех подразделениях 40-й армии, вводимых в Афганистан, была зачитана шифрограмма: «В Кабуле состоялся суд военного трибунала. Президент Афганистана Амин приговорен к смертной казни. Приговор приведен в исполнение». В 1980 году Ограниченный контингент советских войск в Афганистане достиг 58 тысяч человек, к 1984 году его численность составляла уже 135–150 тысяч бойцов.

Обстановка осложнилась к декабрю 1982 года, когда вооруженная оппозиция при поддержке США установила свой контроль над рядом провинций и жестоко расправлялась со сторонниками правительства Демократической Республики Афганистан.

Перед советскими войсками не раз ставилась задача по уничтожению базовых районов мятежников. Эти задачи всегда выполнялись, и советские войска возвращались в места постоянной дислокации. Но моджахедам удавалось восстановить свои структуры, и вскоре наши и афганские правительственные войска вынуждены были вновь проводить боевую операцию в том же районе. Так, за 9 лет войны были проведены 12 операций по вытеснению отрядов Ахмад-шаха Масуда в Панджшерском ущелье. Кабульская власть в этом районе так и не закрепилась.

Но правительство Бабрака Кармаля держалось уже не на штыках, оно получило определенную опору внутри страны за время присутствия наших советников, специалистов и Ограниченного контингента советских войск. Укреплялась армия Демократической Республики Афганистан. Их союзниками были Царандой – афганская милиция, ХАД – аналог КГБ и партийные афганцы. Бытовало даже такое понятие, как «дружественная банда».

Мирное население в основном лояльно относилось к советским воинам-интернационалистам, призванным защищать завоевания демократической власти от вооруженной оппозиции, которой США поставляли оружие и разведданные. В интервью газете «Правда» Генеральный секретарь КПСС Л. И. Брежнев заявил, что перед советскими войсками поставлена «единственная задача – содействие афганцам в отражении агрессии извне».

Моджахеды, потерпев в 1980–1982 годах ряд поражений, стали уклоняться от прямых столкновений с Советской армией, используя тактику внезапного удара мелкими группами, в основном вне кишлаков. Отказ от позиционной войны, широкое использование маневра, действия в труднодоступных районах, где почти невозможно использование бронетехники, – такая тактика поначалу приносила моджахедам некоторый успех. Вместе с тем, когда советским войскам удавалось навязать им «классические» правила войны, моджахеды несли ощутимый урон. Такое оказывалось возможным, когда советские подразделения окружали базовые районы и лагеря мятежников, блокировали банду в населенном пунк те. Советское командование создавало новую тактику прикрытия колонн, рейдов в глубь районов, находящихся под контролем моджахедов, разрабатывало новые способы взаимодействия авиации, сухопутных сил и десанта. Интенсивность боевых действий нарастала и достигла своего пика к 1984 году.

На перевале Саланг

Выпускники Коломенского училища, в их числе Владимир Зайцев, уезжали в Ташкент.

2 сентября 1982 года. На вокзале молодая жена Евгения Ляпина оживленно обсуждала с мужем покупки, которые он обещал сделать для нее в Афганистане. Ей, на вид совсем девчонке, не хотелось верить плохому предчувствию, или, как многие советские люди, она надеялась, что необъявленная война не могла быть настоящей и долгой.

Надежда Антоновна продолжает:

– А Женечка был такой красивый, в парадной форме, молодой, не старше Володи. И почему-то никто не предупредил офицеров, что «за речкой» им понадобится совсем другая форма – полевая.

Евгений Ляпин прокомпостировал билеты, но взял не купе, а места в плацкартном вагоне. Мой муж Сергей Тимофеевич сделал ему, как старшему группы, строгое замечание: «Разве так должен ехать офицер?! Вам положен литерный поезд и места в купе!» Женя и Володя так и уехали в «телячьем» вагоне. Только их поезд отбыл, подали «скорый» на Ташкент. Тогда муж поднялся к начальнику Казанского вокзала и сказал: «На каких основаниях офицеров, которым положен скорый поезд, вы отправляете как попало, а их купейные места продаете другим пассажирам? У вас должна быть отдельная касса для офицеров!» Сергей Тимофеевич потребовал жалобную книгу. Начальник стал оправдываться, извиняться. Как раз в это время на вокзал подошли еще четыре офицера из группы Ляпина, и Сергей Тимофеевич прокомпостировал им билеты, как полагалось, – он работал уже не на заводе, а в Министерстве путей сообщения, в Главке, и законы знал.