Петр Смирнов - Ласко́во

– У-у, бес, спужал. Я не хочу в колхоз. Вон Яшку спрашивай.

Яшка сидел на задней скамейке. К нему обратился Носко:

– Так как же, товарищ Домкин?

Яшка не ответил. Вопрос пришлось повторить.

– Домкин Яков, я тебя спрашиваю.

– Яшк, говори, – толкнул его в бок сосед.

Многие в Шумаях, в том числе и Яшка, недавно начали жить на своих хуторах. При объединении им всем предстояло снова разбирать всю постройку, перевозить обратно в деревню, собирать. Опять ломка да еще какая!

Яшка встал, зачем-то снял шапку:

– Не знаю… как люди, так и мы, в общем…

– Значит, не против?

– Не знаю.

– А кто знает?

– Я не знаю, в общем…

Снова загалдели бабы. Из всего их гомона можно было понять, что бабы ни в какую не хотят в колхоз.

Носко говорил и говорил, разъяснял и пугал раскулачиванием, грозился найти скрытых врагов, которые-де тайно ведут антисоветскую пропаганду.

Пытался выступить Шурка, но Палашка не давала ему говорить. Носко рассердился и прогнал Палашку с собрания. Та, ругаясь, ушла. Носко дал слово Шурке:

– Говори, Виноградов. Только учти, что нам колхоз нужен, а не пустой разговор.

– А чего, мужики, тянуть, – сразу стал агитировать Шурка, – я вижу, что теперь к тому идёт…

– Палашку не уговорил, а нас уговариваешь, – усмехнулась Дуня Коза. Дуня была вдовой. Муж в прошлогоднюю Пасху поспорил по пьянке, что может разом съесть пятьдесят яиц. Съел только сорок – умер от заворота кишок.

– Ён Палашки боицца, – поддержала Козу Алёна.

– Волк собаки не боится – брюзги не любит, – важно продолжал Шурка. – Я иду в колхоз. Вижу, что Пётра Николаев, Иван Марков, Васильев Сергей тоже согласны. Ну и так далее. Так что давайте, мужики, в колхозе и пахать вместе и сев проведём.

Бабы снова (видно, такая им по уговору была отведена роль) попытались шуметь, но на этот раз им этого не позволили. Носко вызывал и под диктовку Гришонка записывал новых колхозников. Тут же на собрании решили дать колхозу название “Сигнал”. Бабы тут же уточнили: “колхоз “Сигнал” – силком вогнал”. Носко не обиделся. Председателем стал Шурка, счетоводом – Гришонок, бригадиром – Сват.

Вступила почти вся деревня. Один Ося отказался наотрез. Вскоре его раскулачили и выслали.

Так в Шумаях началась новая жизнь.

Шурка возглавлял колхоз недолго – не справился, сняли. Пробовали выбирать других – тоже не получилось. “Прижился” лишь Гришонок. Он работал председателем до самой войны, и после войны до укрупнения в 1950 году.

С годами люди привыкали жить “по-колхозному”, привыкали к беспорядку. Многие уезжали…

До убийства активиста Семена Митрофанова наш сельсовет именовался Трави́нским (располагался в деревне Травинó). Когда я учился в Сорокинской школе, председателем был Сергеев. Низкого роста, рыжеватый. Был холост, держался немного высокомерно. По деревням часто ходил пешком.

Пришёл как-то к нам в Ласко́во, зашёл в избу. Разговаривал с папашей о хозяйственных делах, проверял квитанции об уплате налогов, о сдаче госпоставок – никаких претензий, всё в порядке.

– Слушай, Вась, и чего ты всё платишь, всё выполняешь, а в колхоз не идёшь?

В который уже раз папаша отвечал одно и то же:

– Я в своей деревне – не против.

Сергеев это тоже слышал не раз и не два. Но в Ласко́ве – он это хорошо понимал – уже нельзя было создать колхоз, мало осталось работоспособных.

– Ну, давай в другую деревню.

– А в какую в другую? Ближе всех Калиницы. Там никто не записался. И в Тяглице тоже.

– А в Махновку? Сына твоего я бы к себе взял на работу.

Хотя наверняка он это сказал не всерьёз, мне в это поверилось, и я сразу представил себя за одним из столов в сельсовете.

– Махновка не под руками, – ответил папаша. – Постройку ломать да перевозить силы нету.

– А если я тебе найду готовую постройку? В Махновке, или, скажем, в Травине?

– О-о, не-е, в чужую постройку не хочу.

Долго беседовал Сергеев с папашей, так и этак уговаривал его вступить в колхоз. Не уговорил.

– Ладно, – сказал, прощаясь, – на меня не обижайся, если что.

По-прежнему в нашей деревне каждый сам обрабатывал свою землю. Однако теперь не только колхозам, но и единоличникам сельсовет доводил план сева по культурам. Представители сельсовета с большим деревянным циркулем (“шагомером”) проверяли выполнение плана. Сводку о выполненной за день работе ежедневно нарочный относил в сельсовет. Меня, как самого грамотного в Ласко́ве, тоже просили обмерять площади. Не сразу получалось: в школе-то этому не учили.