Михаил Филиппов - Леонардо да Винчи. Микеланджело. Рафаэль. Рембрандт (сборник)

«Итальянские изгнанники нашли у Франциска I утешение, самое большое, какого могли ждать: он им подражал, копировал их манеры, костюмы, почти их язык. Когда великий Леонардо да Винчи прибыл в Амбуаз (в 1516 году), он стал предметом такого идолопоклонства, что, будучи в возрасте шестидесяти четырех лет, изменил моды. Король и весь двор копировали его костюм, его бороду и его прическу».

Действительно, влияние, оказанное итальянским художником на французский двор, было громадно. Без его советов и указаний не обходилось ни одно придворное торжество, начиная с крещения сына короля и кончая бракосочетанием Лоренцо Медичи, герцога Урбинского, с дочерью герцога Бурбонского. На этом последнем празднестве было все, что угодно, от маскарада, в котором участвовало «шесть дюжин переряженных девиц, одетых на все лады, и по-итальянски, и по-немецки», до турнира, изображавшего формальную осаду сооруженной из дерева крепости и длившегося шесть недель, причем было много убитых и задавленных лошадьми.

Вообще в Амбуазе жилось весело. Очень часто двор покидал Амбуаз, то есть уезжала королева, и король Франциск приезжал тайком, чтобы повеселиться со своими любовницами. Эти неофициальные праздники были еще веселее официальных: здесь играли в любовь и в карты, пили вино и плясали, иногда под звуки народных песен. Но Леонардо был уже не в таком возрасте, чтобы часто участвовать в подобных празднествах. Он предпочитал общество местных ученых, поэтов, врачей, астрологов, занимался анатомией и посещал духовный театр, то есть мистерии, разыгрываемые духовными лицами. Еще более любил Леонардо оставаться в своем собственном поместье Ле-Клу, иначе Кло-Люсе, подаренном ему королем в год прибытия художника во Францию, причем ему была назначена приличная пенсия в семьсот золотых экю.

Еще и теперь существует маленький замок, или, попросту, помещичий дом, в котором жил Леонардо. Массивная лестница, окна с резьбою, часовня, низкая дверь, водосточные трубы с волчьими головами – все напоминает XVI век. Внутри все переделано, то есть искажено. Рассказывают, что еще в пятидесятых годах были заметны на стенах мастерской Леонардо, именуемой теперь салоном, старинные рисунки, изображавшие саламандр на золотом фоне, как говорят, работы Франческо Мельци, точно так же как и фрески, украшающие часовню. Замок расположен в живописной местности. Из окон видна долина Массы, ряды тополей и группы виноградников украшают пейзаж. Но Леонардо, говорят, часто вспоминал о более роскошной итальянской природе и, быть может, тосковал по ней более, чем думает большинство биографов. Веселый молодой красавец Мельци старался развлечь учителя музыкой: он хорошо играл на скрипке, и они составляли дуэты с Леонардо. Скромный Салаи вел все хозяйство, был почти слугою своего отца или учителя. Он же всегда сопровождал Леонардо в его ежедневных прогулках. После завтрака, который подавала обретшая бессмертие благодаря завещанию Леонардо его служанка Матюрина, Леонардо брал с собою Салаи и взбирался на окрестные зеленеющие холмы. Несмотря на свои годы, он еще весьма бодро поднимался на горы, останавливаясь лишь затем, чтобы подать милостыню кому-либо из нищих, знавших его щедрость и подстерегавших его на пути. Величавая фигура Леонардо в коричневой одежде, его густая, длинная, уже седая борода – все придавало ему вид древнего жреца. Современники нередко называли его «друидом»: стоит взглянуть на портрет, нарисованный Леонардо красным карандашом с самого себя уже в преклонном возрасте, чтобы оценить меткость этого прозвища. Впрочем, есть собственноручные портреты Леонардо, относящиеся к более раннему периоду его жизни: он с юности до старости был замечательно красив.

Франциск I привез Леонардо, воображая, что привезет с собою сотни гениальных художественных произведений. К сожалению, он ошибся. По приезде во Францию Леонардо да Винчи почти бросил кисть и даже перо. В течение более чем трехлетнего пребывания на чужбине он не создал ничего замечательного – лучший аргумент против критиков, уверявших, что он был столько же французом, сколько итальянцем.

Что делал Леонардо в эти три года? Одни из недоумевающих биографов уверяют, что он писал картины, не дошедшие до нашего времени. Другие воображают, что он молился божеству, до тех пор игравшему, по мнению тех же биографов, слишком малую роль в его помышлениях. Арсен Гуссэ, один из лучших французских критиков, строит целый ряд предположений, сводящихся к тому, что «Леонардо искал и обрел в своем помещичьем уединении того, кого до тех пор забывал или не знал, именно Бога». Иначе рассуждают итальянские биографы, и в особенности те, которые ознакомились с подробностями жизни Леонардо из самых первых рук. Вазари полагает, что в последний год жизни, страдая старческими недугами и подпав под влияние местных священников, с которыми вел частые диспуты о религии, Леонардо стал религиозен; перед тем он имел, по словам этого биографа, «столь еретические понятия, что ни за что не хотел подчиняться религии и был скорее философом, чем христианином».