Роза Станкевич - Беларусь – моя судьба

«Ну, их к Богу, наши проблемы и наши заботы, – пишет поэт в письме к Семёновой Алле Ивановны (редактор книг Стрельцова в издательстве «Мастацкая лiтаратура» и коллега по журналу «Неман») – наше сознательное или невольное лукавство с самими собой! Как подумаешь, что человеку в этой жизни, в сущности, так мало нужнои что это «малое »за такими крепкими печатями (Достоевский однажды проговорился, что это «малое », «простое », может, на самом деле, настолько мало и просто, что человеку в это невозможно поверить), подумаешь так, и впрямь становится не по себе и от всех наших слов, и от нашей зависимости от своих и чужих обстоятельств, и от оправдания этой зависимости – и тогда какой-нибудь цветок засохший, безуханный говорит нашему уму и чувствам больше, чем все наши обстоятельства». (27.09.82 г.).

Нельзя не заметить, что при наличии спокойною раздумья и самооценки, еще глубже становятся переживания, сознание обогащается новыми впечатлениями, чувства обостряется. Особенно чувство ответственности перед собой. Перед судьбой:

Переосмысление пережитого, взгляд на него сквозь призму сегодняшнего – характерная черта стрельцовского героя. Две реальности – реальность настоящего и реальность прошлого, пережитого уже, ложатся пластам одна на другую, образуя при этом сложное единство, с чем-то предельно близким, знакомым до боли, обозначено «маей рыскай», или, отдаленным во времени – «тым часам, разгайдаліся калыскай».

Оставаясь верным деликатной проницательности, М. Стрельцов сумел превратить свою поэзию в активное общение с жизнью. Интересный момент его идейно-эстетических постижений представляет подчеркнутое стремление к философскому самоанализу. Я бы назвала это стремление, поиском внутреннего равновесия, той духовной силы, того самого «противодействия».

Поэтому и прозрения зрелости у поэта не поза, не декларация. Поэтический дар М. Стрельцова вообще чужд всякой плакатности, всякой назидательности. Человек с жизненным опытом не напрашивается в наставники, не лезет с поучениями. Он не стремится абсолютизировать свой личный опыт, а значит, широко, доверительно смотрит на окружающий мир.

Его мудрость «не богатство человека, обедневшего на целую молодость», а итог, к которому приходит поэт. Время учит и мудрости, и оптимизму. С высоты своего собственного опыта, жизненного и духовного, видны пройденные дороги. Поэт вдумчиво, сосредоточено всматривается в себя, в свою судьбу и в судьбу людей. Он ищет нравственную опору и находит ее координаты в красоте человеческих взаимоотношений, в доверии:

Все наблюдения, раздумья выкристаллизовались у поэта в ясную и законченную форму – без иллюзии, без самообмана. Он всматривается в себя, в окружающий мир, всматривается пристально, заглядывая в самые потайные уголки.

М. Стрельцов поэт медитирующий. Каждое новое стихотворение отличается новой глубиной мысли и силой чувств. Он не прибегает к внешним эффектам, не ищет легких ответов. Схожее движения души находят у него совершенно разное воплощение:

Размышляя о времени, о смысле существования, о жизни и смерти, о страдания, одиночества отчуждения и обреченности, зрящий дух поэта вглядывается в окружающий мир и создает свой метафизический мир, неподвластный опыту человеческого бытия. В жизни его лирического героя много необъяснимого, до конца, не понятого – и в пережитом раньше, и в переживаемым теперь.

Из глубин полосатого чувства поэт смотрит на «шчодрасць быцця», на «Раней нязнанай мерай пачуцця», на то, «што гняло варожай варажбой» без скептицизма. И хотя ему тоже присуще ощущение умудренности, у которой много имен, и о которой человек думает с грустью, его грусть «подасцца смуткам – скрухай пераспелай, а ўвоголе – харошаю журбой».