Вернер Ланге - Художники во Франции во время оккупации. Ван Донген, Пикассо, Утрилло, Майоль, Вламинк...

Конечно, все происходило не так быстро, как я описал, но я всегда добивался цели и покидал «Мажестик» с улыбкой на губах и разрешением на уголь в кармане.

Чаще я посещал Службу пропусков на улице Галилея. По простой причине: чтобы пересечь демаркационную линию и перейти в свободную зону, надо было иметь разрешение. Кстати, чтобы вернуться — тоже. На самом деле я не обязан был туда ходить. Просители должны были прийти в мое бюро, добиться моего благосклонного мнения, а потом, снабженные этим разрешением, идти на улицу Галилея. Такова была процедура. Но сотрудники службы надолго откладывали полученные просьбы, если вообще не забывали о них. Чтобы ускорить процесс, я собирал просьбы и, когда набиралось достаточное количество, сам шел на улицу Галилея. В результате я получал знаменитые Ausweis [19] Аусвайс — немецкий пропуск, ценный документ во время Оккупации. за пять минут.

В течение всего моего пребывания в Париже я сделал все, что смог, чтобы не вести себя как оккупант. Не посещал «немецкие лагеря» и имел очень мало контактов с немцами вне службы. Особенно избегал общаться с людьми из посольства и его окружения. Вечерами я отдыхал в компании французов, у меня было среди них много друзей, в числе которых могу назвать боксера Карпантье [20] Жорж Карпантье — звезда бокса, первый французский чемпион мира, завоевавший звание в Соединенных Штатах в 1920 году. .

Мы часто встречались у Леона Вольтерра, еще одного моего друга, владельца «Лидо». Рюдье [21] Эжен Рюдье — сын Алексиса Рюдье. Отец и сын Рюдье — знаменитые французские литейщики, которые отлили в бронзе работы наиболее известных скульпторов эпохи, в том числе Родена. заходил за мной в бюро, чтобы отвезти меня с друзьями за город, в Робинсон. Почти каждое воскресенье я ездил к Рюдье в Везинет.

С самого начала я просил и добился разрешения носить гражданскую одежду, хотя, по крайней мере формально, считался военным. Очевидно, моя просьба противоречила приказам, особенно в военное время, но я объяснял начальству, что немецкая форма будет усложнять и даже компрометировать мои отношения с французскими художниками. Я не ошибся, ибо некоторые из них стали моими настоящими друзьями. Сомневаюсь, что это было бы возможно, если бы я представал перед ними в офицерском мундире.

Принятая de facto дистанция с немецкими властями имела не одни лишь преимущества. В силу сложившихся обстоятельств я был лишен важной информации. Например, я совершенно не знал о том, что затевалось в музее «Игры в мяч» и узнал об этой организованной краже шедевров, принадлежавших еврейским коллекционерам, лишь после войны [22] Вернер Ланге намекает здесь на хищение произведений современного искусства, прозванного нацистами «дегенеративным искусством». Картины Пикассо, Матисса, Ван Гога, принадлежавшие еврейским семьям, были складированы в музее «Игры в мяч». Наиболее ценные экспонаты находились в зале де Мартир. Нацисты продали эти произведения или обменяли их на картины, которые были им больше по вкусу. Французские власти, антиквары и французские торговцы живописью приняли участие в этом постыдном, но доходном деле. .

Костя Терешкович [23] Константин Терешкович — французский художник русского происхождения. Записался в Иностранный легион в 1939 году, чтобы бороться с немцами, но демобилизовался после поражения в 1940 году. Награжден орденом Почетного легиона в 1951 году. Умер в 1978 году в Монако. пришел просить моего согласия на организацию выставки в галерее Петриде, на авеню Де-классе. Я уже видел там некоторые его картины, но встретил его в первый раз. Костя был чрезвычайно симпатичным человеком. Он родился в 1902 году в Москве, где его отец работал психиатром. Но артистический вкус унаследовал скорее от деда, архитектора и друга Щукина [24] Сергей Щукин — предприниматель и известный коллекционер произведений искусства. Его коллекция была конфискована по приказу Ленина в 1918 году. Она является основой коллекций современного искусства Эрмитажа и Пушкинского музея в Москве. С. Щукин скончался в Париже в 1936 году. — знаменитого коллекционера, который собрал в своей личной галерее значительное количество шедевров, купленных, когда они были никому не нужны. Вкус и отвага эстета сделали его, возможно, самым известным коллекционером современного искусства Европы. Юный Костя мог, таким образом, досыта восхищаться произведениями Гогена, Сезанна, Матисса. Однажды Щукин сказал ему, что богатство его произведений не поверхностно, оно «проникает внутрь». Это откровение определило будущее художника.