Дмитрий Шульгин - Музыкальные истины Александра Вустиса

Вот сейчас я вспомнил, кстати, что довольно удачно еще и в 2–3 года напевал какие-то мелодии из фильмов, которые тогда шли. Ну, а мама наверное, это заметила и вот результат – меня отдали в школу имени Стасова.

– И когда произошло это знаменательное событие?

– Ну, если мне память не изменяет только, – лет в шесть, наверное. Да! Была такая дошкольная «приготовилка», и сразу же там я и попал к Ольге Владимировне.

– По классу фортепиано?

– Да. Хотя пианиста из меня не стало абсолютно никакого.

– А теоретические предметы преподавала, по-моему, Мария Сергеевна Головина. Очень хорошая учительница была. Ну, вот это почти и все, что я помню о музыкальной школе.

– В вашей семье были профессиональные музыканты?

– Нет! Родители мои – инженеры. И мама, и папа работали на заводе имени Владимира Ильича. Это бывший завод Михельсона – знаменитый и тем, кстати, что на его территории в свое время произошло покушение на Ленина. Но мама всегда была музыкальна. Очень! Она с детства мечтала заниматься музыкой, но по разным обстоятельствам тогда был продан инструмент. В общем, не получилось.

– Какие-то материальные проблемы?

– Да. В общем, тяжеловато жили, конечно, до переезда в Москву. Ведь и голод, и гражданская война, и…

– А в каком городе они жили?

– В Саратове.

– И отец ваш тоже из этого города?

– Нет! Он – ленинградец.

– А где же ваши родители познакомились?

– Познакомились они в Москве как раз на заводе имени Владимира Ильича. Папа уже работал на этом заводе, а мама много довольно пережила, прежде чем попала туда. Она успела и в Узбекистане побывать девочкой еще, и стенографисткой там стала на курсах специальных, и потом на всяких конференциях стенографировала, кстати, с потрясающей быстротой.

– Это в какие примерно годы?

– Начало тридцатых. Просто мамина семья искала, видимо, место для нормальной жизни. Это же была обычная еврейская семья: у мамы был старший брат Ося, который пошел на гражданскую войну; еще был другой брат Альфред; сестра Маня, а мама была самая маленькая в семье. И, наверное, был какой-то семейный совет, на котором было решено отправить ее, вместе с Альфредом, в Узбекистан. Но почему это произошло, я боюсь сейчас определенно сказать. Во всяком случае, на юге – в Узбекистане – они жили лучше, чем в Саратове.

– А, кроме стенографических курсов, ваша мама что-то оканчивала?

– Естественно. В конечном счете, она получила специальное техническое образование. Но это уже значительно позже, в Москве, куда она попала в те же тридцатые годы. У брата возникли какие-то неприятности, и он решил податься в Москву. А затем и маму вызвал к себе. Очевидно, в Москве оказалось в чем-то легче (если, конечно, можно про те годы говорить, что было вообще кому-то легко). По крайней мере, уже не так страшно, как раньше, в Узбекистане, когда его на какое-то время даже арестовали. И вот в Москве мама попала стенографисткой к знаменитому тогда профсоюзному руководителю (конечно убитому впоследствии). Так что ее стенографические способности и тут пригодились.

– А как она к нему попала?

– Ну, я не знаю по чьей рекомендации она к нему попала. Но она ему понравилась, поскольку была действительно очень способная, абсолютно грамотная и живая, и красивая была к тому же. Но, в конце концов, когда встал вопрос, где работать и жить дальше, она все-таки выбрала техническую учебу и завод. В общем, стала литейщиком в конечном счете.

– Ваша мама заканчивала институт?

– Заканчивала. Я не помню, правда, его названия, но я знаю, что она получила специальное техническое образование. И я точно знаю, что она, работая на заводе в начале как простой рабочий, одновременно и училась. Ей, конечно, было тяжело, но она, в силу своих способностей, справилась со всеми проблемами.

– А в чем проявлялись музыкальные способности вашей мамы?

– Здесь так сложилось. В Саратове у маминой семьи была соседка (по-моему, чуть ли не профессор консерватории) и мама ходила к ней заниматься. Инструмента вначале не было, его, кажется, приобрели потом, но затем опять продали, потому что вернулся с войны старший брат Ося чудом уцелевший, вылечившийся от тифа (впоследствии он стал очень, кстати, хорошим врачом, но умер молодым от разрыва сердца) и сказал, что нужно деньги зарабатывать, а не тратить время попусту. Но это все очень смутно вспоминается.

– А ваш отец?

– Ну, когда мама пришла на завод имени Владимира Ильича, то папа там уже работал. Сблизились они во время войны и поженились в 1942-м году, а в 1943-м и я родился. История обычная вполне.