Петр Люкимсон: Ариэль Шарон. Война и жизнь израильского премьер-министра

Отменив отпуска, Шарон приказал механикам расчехлять все танки и начать готовить их к выходу из базы – заполнить баки горючим, уложить в каждый танк полагающийся ему боекомплект, сухой паек, одеяла и т. д. Убедившись, что техперсонал приступил к работе, Шарон сел в своей комнате, разложил на столе карты и фотографии и стал думать. Вначале он хотел отдать приказ о немедленном призыве всего личного состава бригады на базу, но потом решил, что это можно будет сделать и вечером, на исходе Судного дня – к тому времени все танки и БМП как раз будут находиться в рабочем состоянии. Наконец, окончательно решив не спешить, Шарон поехал с базы на казенную квартиру в Беэр-Шеве, с которой он еще не успел съехать, и велел Лили и детям собираться – Судный День он хотел провести на своей ферме "Шикмим". До фермы они добрались под вечер, уложили детей спать, а потом долго гуляли с Лили, осматривая свои владения: нанятые Ариком рабочие посадили на полях хлопок и дыни, и скоро можно было приступать к сбору урожая…

Потом Шарон и сам не мог объяснить, почему после этой длительной романтической прогулки, он поднялся с постели в шесть часов утра, сел в машину и направился обратно – Беэр-Шеву, в штаб округа. Там уже вовсю анализировали новые данные авиаразведки, после чего пришли к выводу, что медлить нельзя и нужно возвращать солдат и офицеров на базы.

В восемь утра Ариэль Шарон отдал приказ о начале мобилизации личного состава своей резервной бригады. Телефонистки и оставшиеся на базе бригады офицеры начали обзванивать солдат и командиров, приказывая им как можно скорее прибыть к месту службы. Когда в два часа дня стало известно о том, что Сирия и Египет начали войну, Шарон понял, что совершил роковую ошибку – приказ о мобилизации следовало отдать еще вчера, тогда большая часть личного состава уже находилась бы у своих танков, помогая механикам приводить их в рабочее состояние. Для полного развертывания его бригады требовалось, как минимум, 48 часов – слишком много, если учитывать, как складываются события. Позвонив на ферму, Шарон сообщил жене, что началась война, и попросил ее приехать в Беэр-Шеву – собрать ему все необходимые по такому случаю вещи. Лили не нужно было объяснять, какие именно вещи нужны ее Арику – она это прекрасно знала сама.

Поздно вечером 6 октября, когда бои на обоих фронтах были в самом разгаре, Шарон понял, что медлить больше нельзя: нужно выводить бригаду в Синай по частям – сначала пусть пойдут те танки и БМП, которые уже готовы к предстоящим боям, а за ними, по мере готовности, начнут подтягиваться остальные. Когда выяснилось, что тягачей не хватает, Шарон велел танкам следовать к пункту назначения своим ходом, на гусеницах, и в ночь на 7 октября несколько танковых рот его бригады направились в сторону Синайского полуострова.

Сам Шарон прежде, чем выехать в район боев, вместе с еще несколькими офицерами заскочил домой – попрощаться с семьей.

– Ну, вот и меня, как Израиль, застали врасплох, – горько пошутила Лили. – Чем же мне вас угощать-то?!

Но через четверть часа из кухни потянулся аппетитный запах жареной картошки и тушеного мяса, и в ожидании ужина офицеры пустили по кругу фляжку с бренди. Когда, наконец, Лили поставила на стол две огромные сковородки, Шарон решил, что война – вполне уважительная причина, чтобы слезть с диеты, и первым налег на еду. Ел он заметно больше остальных, прямо на глазах набирая потерянные за последние недели килограммы.

– Арик, ты сейчас лопнешь! – укоризненно сказала Лили, ставя на стол вторую сковородку с мясом и накладывая его на тарелку Шарону. При этом в ее голосе было столько любви и нежности, и сама эта сцена была настолько смешной и трогательной, что все сидящие за столом на минуту забыли о том, что они направляются на войну и расхохотались.

В этот самый момент в дверь постучали, и на пороге возник Зеэв Слуцкий, Зевик – старый, верный друг, оруженосец и телохранитель. В самый канун Судного дня он вернулся из своей очередной "командировки" из-за границы, и сейчас приехал, чтобы присоединиться к Арику. Слуцкий так спешил, что, надев форму, забыл сменить обувь и сейчас переминался с ноги на ногу… в сандалиях. К счастью, у Арика были запасные армейские ботинки…

В полночь, поцеловав спящих детей, Арик вместе со Слуцким и остальными офицерами своей бригады вышел из дома и на реквизированном для нужд армии тендере все двинулись в путь.

Добравшись под утро до своего командного пункта, находившегося в центре Синайского полуострова, Арик тут же подключился к радиосвязи и стал вслушиваться в те разговоры, которые шли в эфире: он всегда считал, что это – лучший способ разобраться в обстановке. В уши ему тут же ударили отчаянные призывы о помощи, раздающиеся из окруженных врагом бункеров.