Сергей Ильичев: Омар Хайям. 100 и 1 цитата

— А как же уроки теологии?

— Так ты про Первый День? Про Вечный Свет? Или про воскрешение из мертвых? Науку я ценю, но это пустоцвет… Точнее, молочко для стариков беззубых.

— Аллах…

— Его не трогай, мальчик мой. Не в книжках Он, не в назидательных рассказах, а в сердце каждого, незримо, душой и духом нашим обернувшись, идет по жизни с нами рядом, и радуясь за нас, и плача… А потому не жди небытия, пока ты жив, до жизни жадным будь. Я был действительно до знаний жаден. А потому, кроме общего курса я профессионально изучил теорию музыки и внимательно ознакомился с достижениями античной науки: трудами Архимеда, Евклида, Аристотеля, переведенными на арабский язык.

— Учитель, а девы юные — неужто не влекли вас, хотя простите за бестактный мой вопрос.

— Отвечу для начала так:

Живя мгновение, живым блаженством будь,

Пленен изяществом и ликом женским будь.

Поскольку совершить успеешь ты не много,

Иль совершенством будь,

иль с совершенством будь.

— Понятно…

— Что же стало тебе понятно?

— Вы выбрали путь собственного совершенства, не встретив на своем пути той, что сама являла б совершенство…

— Ты прав, мой милый друг. Хотя в этом нет моей особой радости или победы. Да мы и сами себя являть, как совершенство, не имеем права. Творец лишь совершенен, мы всего лишь жалкое подобие Его. Хотя изначально, скорее всего, были и Образом и Подобием…

Адам росой Любви замешен был в пыли;

Ростки страстей и смут опору обрели.

И вот иглой Любви вскололи Вену Духа,

И каплю выжали, и Сердцем нарекли.

— Когда вы это написали?

— В медресе учась. Понравилось?

— …Иглой Любви вкололи Вену Духа… Как точно сказано, аж до мурашек пробирает. Любовь как единственный противовес росткам страстей и душевных смут… Я это запомню.

— В твои года примерно я собственное сердце истязал нещадно, ища о Вере и Любви ответы. Тогда Аллах мне ключ из сердца сделал, с сокровищницы тайн Своих позволив снять замок…

В тетради юности закончились листы,

Весны единственной осыпались цветы.

О, молодость моя, откликнись, птица счастья:

Ведь ты была со мной! Куда умчалась ты?

— Вы жалеете, что годы, проведенные в медресе, оказались скоротечны?

— Нет, жалею лишь о том, что мало сам успел. Теперь жалею лишь и о том, что тем, кто руку мне свою тянул, своей навстречу не подал, кто помощи просил — тех сторонился, не понимая, что теряю. А потому прими один совет:

Отзывчивых людей сравню я с зеркалами.

Как жаль, что зеркала себя не видят сами!..

Чтоб ясно разглядеть себя в своих друзьях,

Вначале зеркалом предстань перед друзьями.

Хусейн понимающе улыбнулся.

— Я так понимаю, что у тебя нет настоящих друзей.

Юноша молча склонил голову.

— А у меня были…

Та птица радости, что молодостью звали,

Исчезла, мало с ней мы пировали!

И все-таки она была, жила!

И эти дни забудутся едва ли.

Я расскажу тебе о них, если Аллах позволит, а теперь ступай.

После чего Учитель слегка кивнул головой, прикрывая от усталости глаза. Юноша хотя и понимал, что сегодняшний урок закончен, еще какое-то время всматривался в лик того, кого он уже считал совершенством…

Следующим утром Хусейн стоял у входа в дом Учителя с самого рассвета. И был вознагражден, когда пиалу с чаем с собою вместе предложил испить ему Омар Хайям.

И вскоре Учитель продолжил свою исповедь.

— Период овладением науками в моей жизни был одним из самых трагических и одновременно радостных, словно Аллах восполнял мне одно другим. Но давай по порядку…. Во время сельджукского завоевания Центральной Азии в огне тогда погибло множество людей, и в том числе значительная часть ученых. В особенности тяжело я переживал из-за погибших на моих глазах последних светочей мысли от рук религиозных фанатиков при погроме нишапурского медресе. Именно тогда я и задумался о суровости судьбы и задался очередным вопросом к Творцу: почему погибли те, кто олицетворял собою цвет науки, а в живых остались тех, кто лишь имеют вид ученых, одевают истину ложью, не выходя в науке за пределы подделки и лицемерия… А, впрочем, слушай мой незатейливый стих:

Хитры, пронырливы и вертки, как ужи,

Столпы невежества — «ученые мужи».

Они не расплетут загадок вековечных,

Зато уж наплетут такой красивой лжи!