Андрей Колесников: Путин. Прораб на галерах

У подножия Мамаева кургана работали военно-полевые кухни МЧС, но еду (гречневую кашу с подливой) давали попробовать только в первые минуты после появления кухонь: сотрудники МЧС убеждались, что гречка людям нравится, и прекращали ее выдачу, а на вопрос «почему?» отвечали односложно и торжественно:

— Бережем для ветеранов.

Аргумент был неубиваемый, или, вернее, расстрельный.

В начале Родительского съезда выступил Сергей Кургинян с зажигательной речью на 43 минуты, из которой прояснилось многое, если не все.

— Я понимаю, что рождение моей внучки — это тоже кремлевский проект, — признался Сергей Кургинян. — Смрадная перестроечная ложь опять клубится на наших площадях!.. Новые перестройщики ведут себя столь же лживо и нагло, как их предшественники!.. Я вижу, что к нам пришел глава кремлевской администрации Сергей Борисович Иванов!..

Он не ошибся.

И теперь Сергей Кургинян заговорил, можно сказать, по существу:

— Белоленточные диссиденты лгут как сивые мерины, выдавая «акт Магнитского» за благородную реакцию высокоморальных американцев на здешние безобразия…

Казалось, он вот-вот скажет уже про антимагнитский закон, но ему никак не удавалось сосредоточиться на проблемах детей. Еще несколько минут Сергей Кургинян разоблачал преступную деятельность господ Магнитского и Браудера на территории России и США.

— Белоленточники никогда не получат в нашей стране монополию на протест! Патриотический оппозиционный протест был и будет! Страна принадлежит народу, и народ готов ее защищать!

Было очевидно, что Сергей Кургинян готов возглавить этот протест, а вернее, мысленно давно его возглавил.

То есть на самом деле в Колонном зале происходил съезд патриотической оппозиции, а не рассерженных родителей.

— Оппозиционный патриот, если он не хочет стать идиотическим патриотом, должен воевать против уличных белоленточных диссидентов. Мы поддерживали и поддерживаем любые патриотические действия государства! — воскликнул Сергей Кургинян.

Вряд ли это была та речь, ради которой в зале через несколько минут появился президент России (хотя ничего, конечно, нельзя исключать), обычно избегающий крайностей, тем более таких, которые находятся за гранью здравого смысла.

Но на этот раз он сам предпочел стать крайним (его участие не планировалось еще утром, к моменту начала работы съезда. Но не удержался).

Юрий Петров, директор Института российской истории РАН, говоря о достижениях последнего времени, отметил, как хорошо, что «многие вещи были учтены в новом Законе „Об образовании“ в Российской Империи».

И ведь не оговорился…

В выступлении заместителя главы Всемирного русского собора Валерия Ганичева со всей силой прозвучали «скрепы».

— Подчеркивание русского языка и русской литературы — это вопрос нашей духовной безопасности, это важнейшая скрепа нашего единения! — воскликнул он. — Пора понять, что русский язык — это величайший дар, дарованный нам сверху ( в отличие, видимо, от других языков. —А. К. ). Для человека, который плохо знает русский язык, — это позор и бесчестие!.. Да, мы не позволили выковырять букву «ё» из нашего алфавита! ( В слове «алфавита» ударение было сделано, конечно, на втором слоге. —А. К. )

Валерий Ганичев сделал, кроме прочего, одно радикальное предложение:

— Надо внести в лицензию всем СМИ, чтобы вещание происходило без чуждой интонации!.. И Яшин был не голкипер, а лучший в мире вратарь!

Закончил Валерий Ганичев тем, что раньше в Советском Союзе была великая школа перевода:

— Один якут мне говорил: «Я всегда думал, что Пушкин — это великий якут!» Вот какая была школа перевода.

А не то что были такие якуты.

Встреча президента и главы Следственного комитета (СК) вот-вот должна была начаться (Владимир Путин потом поздравил СК с двухлетием, и, по-моему, от души). Александр Бастрыкин только что провел коллегию своего ведомства, где, кроме всего прочего, рассказал о своей идее учредить институт финансовой полиции.

Предварительного разговора с журналистами, конечно, не предполагалось. Между тем стоило оторвать глаза от гаджета, из которого можно было узнать именно про финансовую полицию и полюбоваться Александром Бастрыкиным в чудесной парадной форме, как я увидел перед своими глазами самого Александра Бастрыкина в этой генеральской форме. Словно сошел, как говорится, с обложки.