Виктор Ларионов - Ураган. Последние юнкера

Несчастный старик опустил голову, не находя, что возразить.

— Иди, господь с тобою, — наконец произнес он, целуя сына и незаметно смахивая непрошенную слезу.

— Да что вы? Белены объелись оба! — закипятилась Ольга Васильевна. — Мыслимое ли дело, чтобы ребенка заставляли принимать участие в усмирении мятежа. Даст Бог и без Мити найдутся защитники. Ни за что не пущу! И слушать ничего не хочу.

— Не могу, мама. Никак не могу. Вы лучше успокойтесь и дайте мне чего-нибудь перекусить, так как я голоден, как волк. В училище же я все равно пойду. Лучше об этом и не разговаривать.

Зная настойчивый характер сына, Ольга Васильевна печально умолкла.

— Ах, да, папа, у меня к тебе есть важное поручение, — торопливо пережевывая пирог, продолжал Митя. — Я принес тебе письмо, которое завтра, во что 6 т то ни стало, надо доставить по адресу. Я потом объясню тебе, в чем дело.

Не желая мешать хозяевам в такую минуту, гости стали расходиться.

Наташу и Женю Ольга Васильевна упросила не покидать их и остаться ночевать.

Все гости уже разошлись, только один блондин чего-то мешкал в передней. Видимо, ему хотелось что-то сказать, но он не решался. Наконец, прощаясь с Митей, он предложил оказать услугу и доставить письмо по адресу, чтобы не беспокоить Николая Ивановича. Доверчивый юноша уже расстегнул свой мундирчик, но Николай Иванович остановил его.

— Не беспокойтесь, Филипп Павлович. Для меня не составит труда занести письмо. Даже полезно будет. По крайней мере, прогуляюсь немножко.

Пожав плечами, Филипп Павлович еще раз раскланялся и вышел.

— Не нравится мне этот господинчик, — заговорил Николай Иванович, лишь только тот вышел. — Что-то естъ в нем этакое противное. В глаза не смотрит, а сам как будто бы в душу к тебе влезть хочет. Ну давай письмо, — обратился он к сыну, — да расскажи, в чем дело.

— Письмо это имеет огромное значение, — начал Митя. — Наш начальник, предвидя восстание, пишет в ставку о срочной присылки подкрепления. Так как он сегодня занят каждую минуту, то поручил мне доставить его письмо его родственнику-летчику, чтобы тот, не теряя времени, вылетел бы в Могилев.

— Понимаю, — протянул Николай Иванович. — Только не верю я, чтобы ставка вам помогла. Сама бессильна ставка.

— Так-то оно так, — возразил Митя. — Да дело в том, что, по сведениям нашего командира, в Могилеве сейчас находится N казачья дивизия. Вот на нее то мы и надеемся, так как казаки еще верны Керенскому.

— Дай бог, дай бог, — задумчиво произнес старик. — Но я вижу, что письмо необходимо доставить сегодня же. Бог знает, что будет завтра, а рисковать, таким образом, прямо преступление. Ты когда идешь в училище?

— Через полчаса.

— Ну и я с тобой выйду. Ведь если завтра, почему-либо, окажется невозможным доставить письмо, так я себе места не найду. Уж лучше сейчас сделать это дело.

Притихшие женщины с тревогой следили за разговором:

— Митенька, Митя, — вдруг всхлипнула Ольга Васильевна. — Ну пожалей ты свою старуху-мать. Не ходи, останься дома. Скажись больным.

— Перестань, мамочка. Я не изменю присяге. Все равно пойду. Не мучь ты себя понапрасну. Авось все благополучно кончится. Ведь еще, может быть, что и восстания-то никакого не будет, — обнимая мать, старался ее успокоить Митя.

В передней, надевая пальто, Николай Иванович вдруг почувствовал себя дурно. Из-за волнения у него начался сердечный приступ.

— Вот не во время, — стонал он, вытягиваясь на кушетке. — Но как же с письмом?

— Давайте я его доставлю, — предложила Наташа.

— А вам не страшно?

— Чего же мне бояться? — улыбнулась она, пряча письмо за корсаж.

— Ох, — стонал Николай Иванович. — Благослови вас Господь, милый мой зайчик.

Оставив больного Николая Ивановича и плачущую Ольгу Васильевну на попечении Лели и Жени, Митя и Наташа вышли из подъезда.

Ночь была темная. Фонари не горели. Выйдя на улицу, никоторое время они стояли на месте, чтобы дать глазам привыкнуть к темноте.

— Знаете, Наташа, — заговорил юноша. — Сдается мне, что восстание вспыхнет еще этой ночью, а потому… — вдруг он умолк. Вдалеке, за поворотом улицы, послышался топот ног двигавшейся группы людей. Вскоре насторожившиеся уши молодых людей ясно расслышали лязг столкнувшихся винтовок.

— Это к нам, — взволнованным шепотом произнес Митя, увлекая свою спутницу в нишу ближайшего подъезда.

Не успели они скрыться в углубление стены, как из-за угла появилось человек десять вооруженных людей. При свете электрического фонарика, вспыхнувшего в руках одного из них, Митя узнал шедшего впереди.