Любовь Турбина - Творчество Янки Брыля в контексте мировой литературы

Запах и красота простоты. И, наверно, предчувствие творческого счастья в буду­щем». Возможно, с этого и началось мастерство Брыля-миниатюриста.

В таких литературных упражнениях будущий писатель почувствовал, а затем и осознал лирическую специфику своего дарования. Практика блокнотных записей «для себя» помогла эстетическому самопознанию молодого Брыля, и это способствовало выработке особой творческой манеры писателя, основанной на глубинном соединении лирических и эпических принципов миропонимания. Именно этой манерой обусловлены неповторимые особенности жанрово-при­вычных прозаических вещей писателя (рассказов «Один день», «Двадцать», «Осколочек радуги», «Под треск костра», романа «Птицы и гнезда»).

Что касается заметок, то после успешных первых публикаций они заняли в прозе Я. Брыля приоритетное место, причем не в традиционной, утилитарной роли материалов для будущих произведений, а как нечто идейно и эстетически самостоятельное. Недаром он сам писал: «С удовлетворением думается, что мои миниатюры могут быть своеобразной «книгой моей жизни» — если пополнять ее все время, отбирать лучшее, самое значительное».

Как заметила белорусская исследовательница творчества писателя Ольга Никифорова, «не боясь попреков за самоповторы, Я. Брыль раз за разом возвра­щается к старым замыслам, которые уже были использованы в его произведени­ях». Критик замечает, что возвращения зафиксированы и в лирических миниа­тюрах. Например, в 1966 году писатель замечает: «Какое обычное дело — кто-то куда-то идет, что-то делает, идет по какому-то делу. Так вели на расстрел четы­рех бойцов и старую мать-крестьянку. В Столбцах, осенью сорок первого. Как передать эту дрожь?»

Приведенный эпизод уже был использован при написании одного из самых известных рассказов писателя «Мать» (1957), который успел войти в золотой фонд белорусской советской прозы. Автору важно было зафиксировать возмож­ность качественно иной интерпретации использованного однажды художествен­ного материала. В рассказе последние земные часы старой крестьянки вырастали в великую трагедию, хотя и разворачивались они — как всегда у Я. Брыля — в конкретных, бытовых обстоятельствах.

Пограничная скромность заметки может быть выразительнее вдохновен­ных слов.

С особым чувством Брыль относится к своим ранним произведениям, как к живым существам: «Мои самые ранние произведения не остались, не выжили. Однако до сих пор осталась в памяти радость работы над ними». Отсюда понятно желание автора разделить с читателем эту радость. Справиться с этой задачей и помогают лирические записи, «приспособленные» наилучшим образом для того, чтобы открыть сферу духовного мира личности. Так, разбирая в зрелые годы на страницах книги «Сегодня и память» свои юношеские стихи, автор делится с читателем очень важным ощущением, которое, по его собственному мнению, не совсем удалось выразить тогда — кровную, потаенную связь со всем родным, что и сейчас, впрочем, не удается выразить так, как хотелось бы: и лучше, и более глубоко.

Ностальгия — один из ведущих мотивов творческого наследия писателя, которая необходима для выявления того главного, что составляет сущность его идейно-эстетической позиции, и для самокритики в том числе. Нельзя не отме­тить сугубую современность подобного подхода к своей работе со стороны автора: исследование собственного дара, ощущение его границ и возможностей развития и самоограничения, а главное — посвящение читателя в писательскую лабора­торию. По сути, Янка Брыль, как мало кто из белорусских писателей, делится на страницах своих произведений сомнениями, замыслами и надеждами. Так, в одном эссе он пишет: «Впереди у меня что-то, — что не объяснишь и самому себе. Некое радостное светлое облако в бескрайней голубизне неба — счастье, которое ждет меня. Оно никому не помешает, а мне оно необходимо, в нем смысл, надежда, жизнь. Если бы я мог это достойным образом выразить!» Предельная откровенность уже состоявшегося мастера, когда он пишет эти строки, близка по манере авторам современной экспериментальной прозы. Янка Брыль считает воз­можным себя еще и комментировать; именно лирические миниатюры дали ему такую возможность, способность к рефлексии — одна из главных особенностей его дара. Немаловажно заметить также, что склонность к рефлексии составляет неотъемлемое свойство современного литературного процесса.

Фактически все написанное Брылем имеет «открытый» финал, потому что он неоднократно обращался к написанному ранее с добавлениями, пояснениями, ком­ментариями, использовал прежде реализованные сюжеты или эпизоды из жизни.