Виктор Кротов - Навстречу своему лучу. Воспоминания и мысли

Каждый Новый год мама дарила мне большой календарь самоделок. О, этого разнообразия хватало надолго! Не на год, конечно, но на два-три месяца – вполне. Диорамы (панорамные картинки), бумажные модели, книжки-малютки, настольные игры…

Отдал я дань и механическим конструкторам – с чёрными дырявыми планками и плашками, с белыми колёсиками, на которые надевались маленькие шины, с винтами и гайками, соединяющими всё друг с другом. Потом появился электроконструктор – лампочки, моторчики, батарейки, и фантазии конструирования перешли в новое измерение. У нас работала ниточно-канатная дорога через всю комнату (с кабинками из спичечных коробков), светили уютные настольные лампочки (от карманных фонариков), осваивались и прочие блага самодельной игровой цивилизации.

К Новому году, естественно, готовили ёлочные игрушки. Гирлянды флажков из цветной бумаги или из фольги, «фонарики», хоть и не светящиеся, но уютные, игрушки из яичной скорлупы (содержимое которой предварительно выдувалось через дырочки, для яичницы), раскрашенные бронзовой краской грецкие орехи…

Некоторые самоделки были скорее физическими опытами. Например, из ватмана отец порою делал фрагменты, не столько поделки, сколько недоделки, только чтобы показать мне неожиданную прочность треугольных в сечении «балок», согнутых из полосок бумаги. Из того же ватмана изготавливались и колёсики, внутренняя часть которых клапанами отгибалась на обе стороны – и вдруг эти колёсики бежали по асфальту сами, подгоняемые ветром, дующим в отогнутые клапаны-паруса.

Бывало, мы разглаживали платяной щёткой газету на кафельной стенке печи – и наэлектризованная бумага крепко залипала на кафеле. Расчёска, натёртая мехом, или просто погулявшая как следует по шевелюре, притягивала волосы и мелкие бумажки. Перевёрнутый полный стакан воды, накрытый листком бумаги, не выливался. В общем, чудеса можно было делать своими руками. Это потом, в школе, выяснилось, что мы проводили не фокусы, а опыты. Но тогда, досрочно, это было нечто большее: приручение тайны.

Одно время я посещал кукольный кружок в Доме пионеров. Больше всего мне нравилась техника папье-маше для изготовления кукольных голов. Я даже решил перенести её в сферу автомобилестроения, и смастерил папье-машовый кузов гоночной машинки собственного дизайна. Правда, до шасси с электромоторчиком руки так и не дошли.

Но подростковый возраст – это скорее время начинаний, чем завершений. Не довёл я до «товарного вида» ни один из нескольких карманных полупроводниковых приёмников, хотя некоторые из них даже поразговаривали. (Это сейчас приёмник может располагаться в любой горошине. Тогда же сделать его в корпусе из мыльницы было эффектной заманчивой мечтой.) Да и многое другое, начиная с вышивки петуха крестиком, осталось недоделанным. Идея пленяла больше, чем её итоговое осуществление.

И всё же навык мастерить своими руками сформировал определённое трудолюбие. Потом, уже будучи взрослым, я научился выбирать нужное русло деланья и доводить начатое до завершения. Подростком же был довольно разбросанным. «Всему своё время под солнцем…»

Можно было рассказать о них и в предыдущей главе, но лучше запомнились последние годы, когда отец ещё был на свободе.

Во-первых, надо сказать о велосипедах. Они были и у отца, и у мамы, и у нас с Лёней, позже и у Максима. У мамы – дамский, без той части рамы, которая соединяет седло с рулевой колонкой (чтобы садиться, не перекидывая ногу), и с пёстрой сеткой, закрывающей верхнюю часть заднего колеса (чтобы платье не попало в спицы). Ведь тогда ещё не были в ходу женские брюки. Для Максимки отец сделал у себя на раме, перед седлом, особое сиденьице, так что тот мог уже с раннего возраста участвовать в наших семейных велосипедных путешествиях. Впрочем, в городе самое большое из них заключалось в поездке по набережной Москвы-реки к Лужникам. Там, перед входом на стадион, располагались большие асфальтовые площадки, на которых мы катались всласть. Потом ехали обратно. Машин на улицах было мало, набережная была пустынной. После прогулки происходила церемония протирки велосипедов и привязывания их к перилам мраморной лестницы (по-моему, только для этого перила нам и служили).

Менее частым и более разнообразным развлечением была семейная поездка на ВДНХ. Выставка являлась тогда, действительно, всесоюзной. Все павильоны полнились удивительными экспонатами, и мы успевали посмотреть только два-три павильона из множества. Зато вдосталь гуляли, любовались растениями, катались на колесе обозрения – ещё довольно небольшим, хотя оно нам казалось вполне грандиозным. Другие аттракционы завелись там гораздо позже. Обязательно ели мороженое в кафе и пили газировку. Кроме нескольких кафе и ресторанов поесть было почти негде – никаких киосков с едой, да и прочей торговли.