Галина Майорова - Александр Васильевич Колчак - «Нет ничего выше Родины и служения Ей»

В некотором отдалении от берега как бы плотной стеной был вписан целый ряд домов с горбатыми крышами, над которыми из труб поднимался беловатый дым; прямоугольными огородами; высокими глухими оградами. Многочисленные журавли колодцев хорошо просматривались в глубине дворов, а дым из труб говорил о том, что отопление в городе в основном печное.

Храмовыми постройками были отмечены и несколько городских невысоких взгорий. И уже ясно прочитывался основной эффект этой городской панорамы: контраст низкой одноэтажной, преимущественно деревянной застройки с мощными объемами каменных силуэтов. А главки церквей и шпили колоколен, высоко вознесясь над городом, придавали всей этой застройке действительно своеобразный и привлекательный облик. И над всем этим – сочетание яркой синевы неба, слепящей белизны снега и темной зелени хвойного леса…

Колчак в Иркутске бывал шесть раз и почти всегда поздней осенью или зимой. И каждый раз он удивлялся чрезвычайной прозрачности воздуха, безоблачности зимнего или осеннего неба, продолжительности солнечного сияния и количеству солнечной радиации. Особенно же восхищала его золотая прибайкальская осень своей ясной и тихой погодой. Это уже позднее он узнает, что Иркутск по количеству получаемого солнечного света занимает в мире второе место после Давоса, высокогорного курорта в Швейцарии. И найдет этому объяснение в особенностях климата Иркутской территории и связи ее с физико-географическими условиями и атмосферной циркуляцией.

С горы спускались осторожно. Ямщики помнили ее необычное имя «Веселая» и понимали, что веселье лихого спуска, бравурное катание на санях может закончиться весьма плачевно – кибитка на боку, почта в сугробе, лошадь со сломанной ногой, а пассажиры, не дай Бог, с синяками. Во время очередной дорожной реконструкции гору Веселую «разрезали», сделали в ней открытый туннель, и теперь, чтобы полюбоваться красивым видом Иркутска, возвращаясь домой с Малого моря, приходится останавливаться. И потом через лес, ища тропинку, подниматься пешком на один из «стерегущих» дорогу утесов.

А старая часть нашего Иркутска расположена в красивом и удобном месте, точнее – в широкой речной долине, окруженной со всех сторон холмами, в месте слияния трех рек: (Ангары, Иркута и Ушаковки). Очевидно, основателей города покорили большие размеры удобных по характеру рельефа площадей, открывающих перспективы для роста города. И они не ошиблись – Иркутск рос быстро и быстро развивался.

К городу подъехали почти в сумерках. Мороз крепчал… Небольшая задержка у городской заставы: вышедший из сторожевой будки полицейский просматривает подорожные, поднимает шлагбаум… и в одно мгновение Якутский тракт превращается в Якутскую улицу Знаменского предместья города Иркутска.

У Фёдора Андреевича Матисена в Иркутске жил двоюродный брат. Поэтому, безусловно, он кое-что знал о городской жизни; что-то, конечно, рассказывал и Колчаку, но в самом городе они оба были в первый раз. И тот интерес, с которым они оглядывали первую на их пути иркутскую улицу, был вполне объясним.

Однако никто из них даже и не предполагал, какое огромное влияние на их судьбу в будущем окажет этот город. Они будут приезжать сюда и вместе и поодиночке; они будут решать здесь вопросы, связанные с историческим ходом всей России; наконец, они оба здесь найдут последнее жизненное упокоение, с разницей всего в один год. Колчак будет расстрелян в 1920 г., и тело его опустят в ангарскую иордань, Матисен скончается от тифа в 1921 г. и будет захоронен на Иерусалимском кладбище…

Дом брата Фёдора Андреевича находился где-то в центральной части города и, чтобы добраться до него, необходимо было по Якутской улице проехать через все Знаменское предместье и перебраться через Знаменский мост на левый берег р. Ушаковки, притока Ангары. А правый берег Ушаковки и стал, собственно, тем самым местом, откуда более 200 лет назад стало расти предместье. Сначала заложили женский Знаменский монастырь. Потом из монастырских ворот на север потянулся Якутский тракт, затем по обе его стороны стали расти дома. Новоявленную улицу окрестили по имени тракта – Якутской.

Застроена она была в основном деревянными домами. Глядя на незавидные, неказистые домики с покосившимися воротами и крылечками, с окошками, едва-едва поднимающимися над землей, понимал Александр Васильевич, что не прижились здесь ни богатые купцы, ни именитые чиновники. Ремесленный, рабочий люд стал главным жителем новой слободы. И первыми строителями этих домиков были скорее всего извечные переселенцы. Кто из крестьян, кто из ремесленников, кто из казенных детей, были и ямщики, и солдаты, и бывшие служители монастыря, и дворовые, оказавшиеся на воле. Одним словом, сборный народ, подъемный, находчивый, всяк на свою руку мастер. Кто сапожник, кожевенник, кто портной, кто в тележных, санных, упряжных делах знает толк. И потянулась улица, потянулась… Где бедно, где богато.