Диего Марадона - Диего Марадона. Автобиография

Большая ошибка…

Потому что мы выбежали на поле как сумасшедшие и были близки к тому, что нам забьют еще один гол, а не мы сравняем счет. Время летело… Я наблюдал за часами на табло стадиона и думал: «Да в чем дело? Его специально ускоряют?» Я вспоминал, как боксер Карлос Монсон на ринге Луна Парк смотрел на часы в раунде против Бенни Бриско. Но только я не был слаб. Колено не давало мне делать то, что я хотел, болело ужасно, но нужно было выходить.

Я отбежал назад, чтобы войти в игру и попытаться делать голевые передачи, но был один очень важный мяч, и принадлежал он не мне. Нас выступало двое против троих: Барбадильо, Урибе и кто-то еще против Троссеро и Эль Пато Фильоля. Если бы Урибе сделал пас Барбадильо, то нам бы забили третий гол и конец нашему чемпионату мира. Но когда Урибе сам устремился к воротам, он поскользнулся и грохнулся. Тогда Эль Пато перехватил мяч, и мы вышли из этой атаки без ущерба.

И в результате получился наш гол.

Розыгрыш начал Пассарелла с паса Гареки (точно такой же пас через много-много лет выполнит Палермо на отборочном турнире в Южной Африке). Я всегда говорил: то, как Мартин выставил ногу, было очень похоже на передачу Гареки. Абсолютно то же самое. Я отмечал, как безумец, – в грязи, так же как и потом, когда я бросился лицом на газон. То же самое страдание и то же самое облегчение.

Когда я еще разговаривал с Билардо, однажды я сказал ему: «Вы должны были привезти Гареку на чемпионат в Мексике, как я привез Палермо на чемпионат в Южной Африке». Знаешь, в чем дело? Гарека заслужил это всем тем, что он дал Билардо, пока меня не было. Что там скрывать: Гарека был одним из тех, кто поддерживал Билардо на плаву, пока не появился я. Это мое мнение. Были хорошие игроки, но определяющим элементом являлся Эль Флако. Потом, когда он играл со мной, он выкидывал мяч за пределы поля, бестолковый ( смеется ).

Я по сей день помню, что сказал Гареке в раздевалке «Монументаля», когда мы уже были квалифицированы и немного успокоились:

«Парень, так мы закончим финал чемпионата мира… Через тернии к звездам».

Первый шаг мы сделали, но я знал, что впереди нас ожидало что-то очень тяжелое. Хотя я также знал, что мы будем чемпионами мира. Вопреки всему.

Если мне что-нибудь в голову западет, то уже крепко, сложно от этого избавиться. Как когда мне сломали лодыжку в Барселоне. Открываю я на следующий день газету и читаю: «Марадона больше не будет играть». Да вы что? Ну, еще увидите…

С коленом произошло то же самое: после удара в Венесуэле я прошел с травмой весь отборочный тур. Они не говорили, что я больше не буду играть, но все были уверены, что я в любом случае должен оперироваться и что неизвестно, сколько времени займет восстановление. Поэтому я не хотел ничего знать. И поэтому, как и в тот раз в Барселоне, я вновь позвонил безумцу Оливе, который был, несомненно, очень хорошим врачом.

Олива сказал мне: «Ты оперироваться не будешь». Это я и хотел от него услышать, мне это было необходимо.

Что со мной произошло? У меня воспалилась подколенная связка, этого я не забуду никогда. Не забуду я и эту боль: я не мог разогнуть ногу.

С момента удара того идиота я целыми днями только и слышал: «Марадона должен оперироваться». Об этом говорили все, и говорили одно и то же. Даже врач «Наполи» силком тащил меня на операцию. Но безумец Олива – нет и нет. Потрясающе было выиграть спор у врачей «Интера», «Милана», «Рома», «Ювентуса» – у всех великих, которые утверждали противоположное… Какого черта они вообще вмешивались?

Решение обнаружилось в товарищеском матче, который мы играли против команды Крола. Дело было так: врач вколол мне что-то, практически обездвижив мое колено. «Потихоньку будет проходить», – говорил мне безумец. Но приближался момент начала игры, а я все еще чувствовал напряжение в связке. Начался матч, и через десять минут я уже забыл о своих ощущениях, побежал за мячом, повернулся и – бум! – коленка взорвалась.

Я упал на землю и так и остался, с невыносимой болью… Тогда ко мне подошел доктор и спросил:

– У тебя взорвалось колено?

– Да-аа, доктор, да-аа… Мне очень больно, боль жуткая!

– Отлично, этого я и хотел!

Я пристально посмотрел на него. Он оказался еще ненормальнее, чем я думал. Я услышал, как врач говорил: «Накройте его, накройте…» Потом он достал шприц, огромный шприц, и вколол мне его посреди поля. Я лежал на животе, с адской болью.