Кузьма Белоконь: В пылающем небе

Возле стоянки самолетов второй эскадрильи я увидел Громова. Высокий, стройный, подтянутый, Федор стремительно бросился мне навстречу.

– Здорово, браток! Добрался! – тряс он меня за плечи. – Я думал, что уж и не увидимся больше.

– Я-то добрался, а у вас как дела, потери есть?

– Пока нет. Немцы не бомбили наш аэродром, ну, а теперь сам видишь, как разрулили машины.

Все самолеты полка, замаскированные рожью, стояли рассредоточенные в шахматном порядке. От окраины аэродрома до каждого из них рожь была повалена неширокой полосой.

– Вылетаем сегодня на аэродром Баскаки. Кажется, начнем воевать и мы, – заключил Громов.

Я пожал ему руку и пошел к своему самолету.

Точно в назначенное время взлетела первая эскадрилья и на высоте двухсот метров взяла курс на запад. За первой – вторая, третья, четвертая, пятая.

Двадцать шестого июня в предрассветной тишине аэродром вдруг зарокотал, загудел различными голосами, то здесь, то там раздавались короткие пулеметные очереди, огненные пунктиры от самолетов уходили высоко в небо и постепенно затухали – технический состав готовил машины к первому боевому вылету.

Первый боевой вылет… Каким он будет – никто не знал. Но в своем воображении каждый представлял его по-разному:

– Ух, никак не дождусь увидеть, как от наших бомб загорится сразу несколько десятков танков, – признался Громов, и его глаза блеснули, как у озорного мальчишки.

– Не страшно, если и с истребителями встретимся, – поддержал я друга. – Подумать только, в одну минуту тысячу восемьсот выстрелов дает наш «шкасик»! А их на самолете пять. Вот это огонь!

– Нет, хлопцы, – вмешался в разговор Колобков. – Не так легко будет воевать, как вы представляете. Немец вон как прет. Видно по всему, что нам очень тяжело везде – на земле, в небесах и на море. Мы должны настраивать себя на то, что драться придется не на жизнь, а на смерть.

– А как же иначе? – раздались голоса. – Александр Невский еще когда сказал: кто с мечом к нам придет, от меча и погибнет. Да и говорил он как раз в адрес фашистских предков.

– Получен боевой приказ! – обратился к нам командир эскадрильи майор Колокольников. В его словах была суровая торжественность. – Получен боевой приказ, – после короткой паузы повторил он, – нанести удар по танковой колонне, которая движется вот по этой дороге. – Карандашом майор показал на карте отрезок между двумя населенными пунктами.

Первый боевой вылет. Он запомнился мне на всю жизнь, как запомнилась встреча с небом, первый самостоятельный полет, первый прыжок с парашютом.

Комэск подробно объяснил весь порядок выполнения боевого задания. На полетных картах проложен маршрут. Нанесена линия боевого соприкосновения – ЛБС. Красным карандашом отмечена цель.

После командира слово взял старший политрук И. М. Кухарев. Наш комиссар был еще и отличным летчиком. В выступлениях да и просто в разговоре его голос всегда звучал властно и убедительно. Кухарев не только говорил, как надо делать, но свои слова подкреплял личным примером. Он мог в воздухе показать летчику, как надо выполнять тот или другой элемент полета.

Вот и сейчас он полетит в бой вместе с нами, а личный пример – это великая сила, его нельзя заменить никакими, даже самыми убедительными лекциями. Войну закончит Кухарев командиром полка, Героем Советского Союза. Но это будет так не скоро…

Солнце только взошло, но уже чувствовалось, что будет жарко. Небо было иссиня-голубое. По дороге, проходящей рядом с аэродромом, промчалась машина и оставила густую пыль, которая не осела, а повисла неподвижным серым облаком.

…Взвилась зеленая ракета и, прочертив в воздухе крутую траекторию, сгорела, не долетев до земли. Могучий рев содрогал аэродром. После взлета эскадрилья быстро приняла боевой порядок и взяла курс на запад. Видимость была, как говорят летчики, «миллион на миллион». Далеко вокруг на дорогах густыми облаками стояла пыль от идущих фашистских танков и машин.

Я шел замыкающим третьего звена. В поле моего зрения одиннадцать самолетов, которые то слегка приподнимались, то опускались. Скоро цель!

– Смотри за задней полусферой, – стараясь быть как можно спокойнее, передаю приказание своему штурману, а сам напряженно вглядываюсь в темно-голубую даль и в то же время держу в поле зрения впереди идущие самолеты, чтобы не нарушить боевого порядка.

– Сзади самолеты противника! – слышу в наушниках голос штурмана и тут же вижу, как от всех наших самолетов протянулись в противоположную сторону огненные струи – штурманы начали стрелять по приближающимся фашистским истребителям.