Кузьма Белоконь - В пылающем небе

В результате этого боя, который длился весь день, наши авиаторы уничтожили 134 и взяли в плен 314 гитлеровцев. Среди пленных оказалось много офицеров, в том числе из парашютно-десантной бригады «Геринг Герман». Были взяты богатые трофеи оружия. Хотя у нас потери незначительные, но все же это потери: три товарища погибли и четыре ранены. Из наших однополчан проявили смелость и бесстрашие Георгий Новиков, Андрей Фурдуй, Сергей Фомин, Владимир Смирнов, Борис Бигаев. Так впервые в истории полка всему личному составу пришлось на земле оборонять свой аэродром. Город и крепость Грауденц были заняты нашими войсками.

С выходом наших войск в начале марта на побережье Балтийского моря в районах Кольберг и Кеслин огромная группировка гитлеровцев между Вислой и Одером была рассечена на три группы. Задача состояла в том, чтобы ликвидировать ее по частям, и тем самым очистить трехсоткилометровое побережье Балтики от Данцига до Штеттина, создать благоприятные условия для решительного, завершающего удара на берлинском направлении. Выйдя к морю в районе Кеслина, части и соединения левого крыла 2-го Белорусского фронта повернули на восток и вместе с войсками, действовавшими на юге, стали теснить прижатые к морю немецко-фашистские войска западнее Данцига.

Сразу же после Грауденца полк начал наносить бомбардировочно-штурмовые удары по обороне врага, который прикрывал подступы к Данцигу и Гдыне, одновременно продолжая преследовать гитлеровцев, отходящих к морю.

22 марта наши части, прорвав оборону противника между Данцигом и Гдыней, вышли к Данцигской бухте. Вражеские войска Данцигско-Гдынского укрепленного района были рассечены на две части. Порт Цоппот также был занят, и немецкие части остались только на косе Хель и в портах Данциг и Гдыня. В этот день, как всегда, многие летчики сделали по нескольку вылетов. Вылеты были очень сложными: смертельно раненный враг отчаянно сопротивлялся, его зенитная артиллерия оказывала нам ожесточенное противодействие. В этот шквал огня попал самолет летчика второй эскадрильи младшего лейтенанта Виктора Шаманова с воздушным стрелком младшим сержантом Александром Акчуриным. Подбитый штурмовик потерял управление и пошел к земле. Шаманов и Акчурин успели выпрыгнуть с парашютами, но они приземлились в расположении немцев.

Завязались упорные бои непосредственно за порты Данциг и Гдыню. Мы без устали летали туда, где наши боевые товарищи в тяжелейших условиях отвоевывали каждый метр земли. Непрерывным потоком шли штурмовики в район Данцига.

В воздухе шестерка «илов» во главе с Андреем Труховым, у него заместителем – Игорь Коноров. К Данцигу Андрей подошел на высоте полторы тысячи метров. Самолеты, пикируя, устремились в атаку, в логово врага посыпались бомбы. Но в это время зенитный снаряд впивается в заднюю кабину самолета ведущего, и от его разрыва шеститонную машину так швырнуло вверх, что у Трухова заискрилось в глазах. Невидимая сила вырвала у Андрея ручку управления и в этот миг он потерял сознание, а когда очнулся, машина круто лезла вверх и вот-вот могла свалиться в штопор. По поведению самолета Трухов понимал, что повреждение очень серьезное, и энергичная работа рулевым управлением может закончиться катастрофой. При отходе от цели он попытался командовать группой, но понял, что его никто не слышит: оказалось, что антенна отбита под корень. Андрей в форточку махнул рукой Конорову: «Идите домой!» Сам же еле-еле поплелся за группой. С самолетом делалось что-то необъяснимое: он так вибрировал, что летчик с трудом удерживал ноги на педалях. С горем пополам дотянул до аэродрома, перед самой посадкой выключил мотор. «Ил», наконец, коснулся земли.

Когда к самолету примчались две машины, все ахнули: воздушный стрелок Евгений Пегов без сознания вместе с парашютом свободно вывалился в огромную дыру фюзеляжа, пробитую разрывом снаряда. Его тут же увезла санитарная машина. Трухов начал было докладывать командиру полка о выполнении задания и ужаснулся: его, оказывается, контузило, и он не слышал самого себя.

Подошел трактор, взял машину на буксир и только тронулся с места, как самолет на глазах у всех нас развалился пополам. Только через несколько дней у Трухова постепенно начал восстанавливаться слух. «И не везет же Андрею», – подумал я, глядя на изувеченный самолет и оглохшего летчика. И я вспомнил его рассказ об одном вылете на Кубани 30 июня 1943 года. Был он тогда в 210-м штурмовом полку, которым командовал прославленный ас, гроза гитлеровцев гвардии подполковник Николай Зуб.