Давид Полторак: Воспоминания о моей жизни

Довольно долго, по одесским меркам, я не умел держаться на воде и завидовал тем, кто, доходя до уровня плеч, смело отталкивался ногами от дна и плыл к флажкам. Однако в десять лет меня все же научили плавать, но это случилось не в Одессе.

Море меня, как одессита, притягивало очень сильно. Но все мои попытки научиться плавать часто заканчивались тем, что я вылезал из моря продрогший и наглотавшийся морской воды. Однако странное чувство я испытывал потом, купаясь в пресноводных реках или озерах: мне казалось ненормальным ощущать во рту вкус пресной воды, а вкус морской воды представлялся нормальным.

Всегда любил слушать рассказы взрослых о морских путешествиях, контрабандистах, которые в XIX веке часто высаживались на берегах под Одессой в катакомбах, устраивали там свои базы и через тайные ходы входили в город – часто в его центре. Надо сказать, что рассказы о катакомбах всегда волновали ребят, и мы старались найти подтверждение рассказам взрослых о том, что город стоит на песчанике, который уже много лет разрабатывается как строительный материал.

Нам, мальчишкам, хотелось самим добраться до катакомб. Кто-то подсказал, что в подвалах нашего дома можно найти проход в катакомбы. Вооружившись фонариками и кусками труб, мы около двух недель спускались в подвал, где искали возможность расширить встречавшиеся небольшие отверстия, чтобы пройти в хорошо различимые коридоры из песчаника. Для этого долбили кусками труб небольшие отверстия в перегородках из того же песчаника. Но все было тщетно.

Спустя много лет после Великой Отечественной войны я побывал на экскурсии в катакомбах. Кроме того, представления о катакомбах сложились, опять же, в послевоенное время после посещения одного из художественных музеев, расположенного в бывшем княжеском особняке на Херсонской улице, ведущей от центра города вниз, на Пересыпь. Здесь, после просмотра картин западных мастеров в залах второго и третьего этажа, экскурсовод предложила спуститься в подвальное помещение, откуда длинный и узкий каменный коридор вел к морю. Мы долгое время шли этим коридором с фонарями и добрались до огороженного места, за которым был виден провал. За ним еле-еле слышался плеск воды. По свидетельству экскурсовода, там, внизу, был небольшой заливчик, примыкающий к каменному коридору, по которому ходили контрабандисты. По этой дорожке они шли, попутно складывая товары, привезенные из дальних стран.

Так спустя много лет раскрылась тайна катакомб, которая в детстве волновала нас, мальчишек, и побуждала к различным действиям.

Были в детстве и другие развлечения и запомнившиеся дела. С друзьями я ходил по городу, все больше узнавая его. Недалеко от нас, рядом с вокзалом, была зеленая зона типа парка – Куликово поле. Сюда мы часто ходили, бродили между деревьями и кустарниками.

Одним из популярных занятий здесь была ловля тарантулов – больших пауков. Они зарывались глубоко под землю, оставляя круглые отверстия на поверхности земли. В эти отверстия мы опускали на веревочке куски смолы, за которые хватались тарантулы. Быстро выдергивая веревочку, мы либо убивали их камнями, либо собирали для коллекции. Это было увлекательное занятие. Сами пауки были огромные, лохматые и страшные. Ловить их было опасным делом: их укус был очень болезненным. Чтобы избежать его, нужно было быстро накрыть паука стеклянной банкой, а затем осторожно выпустить его в сосуд для длительного хранения. Коллекция пойманных пауков разного размера была предметом гордости.

Еще на Куликовом поле росли кусты дикой маслины. Мы часто обрывали ее и ели. Однажды нам попался куст с большими ягодами. Мы долго его обирали и ели маслины. Когда я пришел домой, все признаки отравления были налицо: боли в животе, температура, головокружение. Доставил матери два «приятных» дня.

Однако это не было единственным «лакомством», которым мы объедались в те годы. Еще помню деревья акации, на которые мы забирались, чтобы сорвать как можно больше сладковатых цветков и съесть их. А результат этих «пиров» был тот же – сильное отравление, боли в желудке, рвота.

Были, однако, в детские годы и приятные вкусовые ощущения от типичных черноморских продуктов. На всю последующую жизнь запомнил вкус жареной черноморской скумбрии, которая буквально таяла во рту. Этот вид скумбрии отличается от атлантической. Одесситы солили ее, коптили, и все это богатство продавалось на Привозе, куда мы с матерью ходили довольно часто в Рыбный корпус.