Максим Бельский - Неизвестный Фридрих Великий

К сожалению, в создании искаженного имиджа короля Фридриха II принимали участие и некоторые представители вермахта. Так, в 1941 году, накануне дня рождения Гитлера, газета „Völkischer Beobachter” («Народный обозреватель») [32] «Фелькишер беобахтер» – ежедневная газета, официальный орган НСДАП. напечатала статью генерал-фельдмаршала Рейхенау (Walter von Reichenau, 1884–1942) под названием «Полководец», в которой он в худших традициях лизоблюдства приводил высосанные из пальца исторические параллели между своим бесноватым кумиром и Фридрихом II, который был и королем, и полководцем. И чем хуже становилось положение зарвавшегося авантюриста и кровавого палача Гитлера на фронтах, тем всё активнее пропаганда Третьего рейха сравнивала его с великим королем, выражая уверенность в том, что немцы – так же как это было в Семилетнюю войну – после самых страшных поражений выйдут победителями из войны с русскими. Граф Шверин фон Крозиг [33] Граф Шверин фон Крозиг (Schwerin von Krosigk, 1887–1952) – министр финансов в первом кабинете Гитлера. записал в своем дневнике рассказ Геббельса о том, как он пытался поднять настроение фюреру, приводя ему выдержку из «Истории Фридриха Великого» Карлейля [34] Карлейль Томас (Thomas Carlyle, 1795–1881) – британский писатель, публицист, историк и философ шотландского происхождения, автор книги «История жизни Фридриха II Прусского» (1858–65). : «Во время Семилетней войны бывали такие «чёрные периоды», когда одна плохая весть едва не обгоняла другую». Великий король, – говорил Геббельс, – как и Гитлер, носил с собой ампулу с ядом, который можно было принять в любой момент. Его русский противник доставлял ему ужасные неприятности, но король среди всех невзгод не забывал обмениваться письмами с маркизом д’Аргенсоном, содержавшими образцы высокого красноречия и благородного мужества. Гитлера явно вдохновляли цитаты из этих писем, которые с благоговением в голосе читал ему его министр пропаганды. Так, в августе 1944 года Гитлер заявил: «При всех обстоятельствах мы будем вести эту борьбу до тех пор, пока, как сказал Фридрих Великий, кто-либо из наших проклятых врагов устанет бороться долее» [35] Bleyer W., Dreschler K. e. a. Deutschland 1939–1945. Berlin, 1975. S. 396. . Словом, он требовал от людей сражаться до последнего, принуждая расплачиваться жизнью и кровью за свои ошибки и чудовищные преступления в надежде на чудесное избавление. Ю. Семёнов в своем романе «Семнадцать мгновений весны» назвал это «алогизмом логики»: «Введение карточной системы? В этом виноваты Кремль, Черчилль и евреи. Отступили под Москвой? В этом виновата русская зима. Разбиты по Сталинградом? В этом повинны изменники генералы. Разрушены Эссен, Гамбург и Киль? В этом виноват вандал Рузвельт, идущий на поводу у американской плутократии». Нацисты являлись временщиками, которые дорвались до власти и упивались ей, а великий король действительно жил ради своей страны.

Гитлер любил разглядывать ладони других людей. У него была огромная книга в роскошном переплете, где были собраны рисунки ладоней всех великих людей прошлого. Гитлер любил показывать эту книгу своим гостям и особо гордился тем, что рисунок его ладоней очень похож на рисунок ладоней Фридриха Великого – так что и ему, быть может, выгорит с блеском выйти из войны, несмотря на отчаянное положение, как и великому королю! Не выгорело…

В своем воспаленном воображении Гитлер, вероятно, рассматривал отца Фридриха Великого – Фридриха Вильгельма I (Friedrich Wilhelm I, 1688–1740) на фоне собственной «борьбы» против жестокого отца Алоиза Шикльгрубера. Очевидно, именно это и стало основной причиной того, что Фридриха Великого, а вовсе не его отца Гитлер вывел на передний план в национал-социалистской пропаганде. Ведь если попытаться рассуждать так, как это делали нацистские бонзы, то именно отец Старого Фрица в гораздо большей степени подходил на роль предтечи национал-социалистов.

Фридрих Вильгельм I

Он был невероятно жесток. Когда он ещё был подростком, то его родная мать (!!!), королева Софья Шарлотта, так написала о нём: «Молодой человек, казавшийся мне лишь непоседливым и вспыльчивым, сегодня проявил признаки жестокости, причиной которой может быть только очень злое сердце». Фридрих Вильгельм I был чистокровным пруссаком с характером, который в Третьем рейхе именовали нордическим. Он был хорошим семьянином: всю свою жизнь был верен жене, у них родилось 14 детей! Правда, при этом он был настоящим деспотом по отношению к своей супруге, Софии Доротее, единственной законнорожденной дочери английского короля Георга I, поскольку, по его мнению, «женщин надо держать в повиновении, иначе они начинают вить веревки из своих мужей». Король-отец был весьма прост в общении, причем предпочитал рубленый армейский лексикон и не стеснялся ненормативной лексики. Именно он являлся создателем первоклассной армии, был весьма экономен и умерен в расходах, вошел в историю под прозвищем «король-солдат» и «фельдфебель Европы». А ещё он чисто по-плебейски презирал гуманитарную учёность и уважал исключительно практические знания. Досуг его тоже не отличался большим разнообразием, всё больше он забавлялся дворцовой потехой – медвежьими боями, игрой в нарды, выступлениями канатных плясунов, пил пиво, курил трубку и устраивал бесконечные парады войск. Как-то раз от нечего делать он приказал задержать нескольких проходивших по улице дам, затем всучил им в руки веники и заставил мести плац. Не были защищены от его произвола и женщины высокого происхождения. Если король замечал их праздно прогуливающимися по улицам города, то в ход шла палка, не знающая пощады и снисхождения к слабому полу: «Честная женщина сидит дома и занимается хозяйством, а не шляется по улицам!» Такая строгость, граничащая с безумием, наводила страх на горожан: когда его величество выходил на прогулку, все разбегались от него в разные стороны, словно от тигра, вырвавшегося из клетки. Однажды на берлинской улице какой-то прохожий, завидев короля, пустился бежать от него что было сил. Фридрих Вильгельм I велел немедленно поймать его и доставить к нему. «Зачем ты бежал от меня, бездельник?» – грозно спросил он у схваченного беглеца. «Я испугался, ваше величество», – отвечал тот. Король принялся бить его палкой, приговаривая: «Ты должен любить меня, любить, любить, а не пугаться, бездельник!» [36] Сравним. Фридрих Великий говорил: «Солдаты – мои люди и граждане, и я хочу, чтобы с ними обходились по-человечески. Бывают случаи, где строгость необходима, но жестокость во всяком случае непозволительна. Я желаю, чтобы в день битвы солдаты меня более любили, чем боялись». Любимыми его выражениями были: «Я не терплю возражений!» и «Не рассуждать!». Телесные наказания он применял по отношению к собственной семье, к придворным, в канцеляриях, в штабах. Известен случай, когда он избил даже священника, который имел несчастье засмотреться на парад: король, не помня себя от гнева, гнал его палкой до самых ворот церкви! Но и дома горожане не могли чувствовать себя в безопасности: если до короля доносились крики мужа и жены, ругавшихся у себя дома, он немедленно вторгался в их квартиру и мирил их при помощи палки. Он уменьшил жалованье служащим в пять раз и во столько же увеличил налоги, которые теперь распространялись в равной мере на всех жителей страны, не минуя никого, даже обнищавших крестьян. Впрочем, дело не всегда заканчивалось одной лишь поркой. Во всю мощь применялась и смертная казнь, причем у аристократов шанс попасть на плаху был не меньше, чем у простолюдинов: например, в 1731 году за растрату государственных денег повешен один из высших государственных чиновников по имени фон Шлюбхут. Солдат, крепостных крестьян, мануфактурных рабочих, канцелярских служащих, школьников при нем пороли жестоко и систематически. При этом короле телесное наказание почиталось единственной и наиболее надежной мерой общественного воспитания и исправления, порка гарантировала в его глазах процветание страны. Дисциплина в армии поддерживалась тем же способом – солдат порой забивали насмерть палками за ничтожные проступки. Читая воспоминания об этом короле, просто невозможно вообразить его без палки, которой он регулярно избивал и калечил своих подданных.