Максим Бельский - Альфа. Тёмные тайны генералиссимуса Сталина

© Максим Бельский, 2021

ISBN 978-5-0053-4423-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

В своё время член Верховного суда США Оливер Уэнделл Холмс 1 1 Судья Оливер Уэнделл Холмс был членом Верховного суда США с 1902 по 1932 год. перефразировал цитату Вольтера, заявив: «защита свободы слова – это не только свобода мысли для тех, чьи взгляды совпадают с нашими, но и еще и защита свободы мысли тех, чьи взгляды мы ненавидим».

Начиная работу над этой книгой, я вполне отдавал себе отчёт в том, что у многих людей она вызовет непонимание и даже резкое неприятие. Ведь про этого политического деятеля уже написано столько книг и научных исследований, что, казалось бы, не стоит и пытаться внести что-то новое в анализ его личности и эпохи. Некоторые мои друзья крутили пальцем у виска, мол, ну ты, старик и выбираешь себе темы, здесь же всё вполне очевидно, кому это интересно? Но это доброжелательно говорят друзья, а ведь есть и запоздалые сталинисты, которые готовы и дальше продолжать отстаивать замшелые идеалы «кремлёвского горца». Тем не менее, я всё же принялся за дело в силу ряда причин. Во-первых, выдающийся немецкий философ, психолог и психиатр Karl Theodor Jaspers (Карл Теодор Ясперс) в одном из своих трудов, книге «Vom Ursprung und Ziel der Geschichte» «Смысл и назначение истории» отметил очень важную, на мой взгляд, вещь: «…со временем возникла совершенно иная, неведомая ранее забота о будущем человека – забота о сохранении самой природы человека, о чем впервые возвестили Буркхардт и Ницше. Речь идет о том, что человек может потерять себя, человечество незаметно для самого себя или в результате страшных катастроф – вступить в стадию нивелирования и механизации, в жизнь, где нет свободы и свершений, в царство черной злобы, не знающей гуманности… Эта опасность страшнее атомной бомбы, так как она угрожает душе человека. Мы легко можем поддаться чувству полной безысходности. Однако оно не будет непреодолимым, если мы сохраним веру в человека». 2 2 Смысл и назначение истории: Пер. с нем. – М.: Политиздат, 1991., стр. 160—161. Страшные события тех лет требуют тщательного анализа, поскольку, как говорил Сиддхартха Гаутама (Будда), «кто не понял своего прошлого, вынужден пережить его снова».

Во-вторых, незадолго до начала эпидемии коронавируса были опубликованы результаты масштабного социологического опроса (апрель 2019 года), который показал, что уровень одобрения Сталина в России, и до этого огромный, побил очередной рекорд: 70% российских граждан определяют роль Сталина в истории своей страны как «скорее или целиком положительную». Что самое интересное в этом опросе? Оказалось, что немалое число опрошенных считают оправданными человеческие жертвы сталинской эпохи! Вероятно, это не столько одобрение репрессий, сколько вынесение вотума недоверия нынешнему кремлёвскому режиму и выражение неприятия погрязшему в коррупции чиновничеству. Однако также можно сделать дополнительный вывод и о том, что время течёт и люди со свойственной их природе беззаботностью забыли все те чудовищные преступления, которые совершил этот коммунистический тиран и его подручные. Люди несут в своём подсознании лишь фальшивый стереотип из многочисленных кинофильмов, в которых он стараниями пропаганды изображался, как «Отец Народов, Великий генералиссимус и победитель Гитлера», а также яркую атрибутику той эпохи – алые флаги, золотой герб с серпом и молотом, рубиновые пятиконечные звёзды той страны, которая являлась второй (после США) военной сверхдержавой в мире. Поэтому, на мой взгляд, стоит напомнить, кем на самом деле был Иосиф Джугашвили, изменивший своё имя на более благозвучное для профессионального революционера – Сталин.

При жизни этот человек с большой аккуратностью следил за тем, чтобы в истории, литературе и особенно в кинематографе его образ был показан именно так, как он того желал: в красивой и идеально сидящей белого цвета с золотыми погонами форме генералиссимуса 4 4 Писатель К. Симонов в воспоминаниях написал: «В наибольшей степени Сталин был склонен программировать именно кино. И как вид искусства, более государственный, чем другие, то есть требовавший с самого начала работы государственного разрешения на неё и государственных затрат, и потому ещё, что он в своих представлениях об искусстве относился к режиссерам не как к самостоятельным художникам, а как к толкователям, осуществителям (так у Симонова – М.Б.) написанного» , на фоне красных знамён, с устремлённым в будущее мудрым, чуть усталым от государственных забот взором.