Леон Дегрель - Гитлер на тысячу лет

Такова была моя жизнь на протяжении двух лет: одиночество, молчание, темнота, два пожилых человека, наполнявших ведро до краёв и перетаскивающих статуэтку св. Георгия и клетку с двумя попугайчиками. За всё это время я ни разу не видел ни одной улыбки. Ни пары изящных ножек на тротуаре. Ни даже силуэта дерева с пожелтевшими листьями на фоне неба.

Потом мне пришлось выйти. Лопнули швы на моей старой ране — подарке с Кавказа. За шесть месяцев я потерял тридцать два килограмма. В укромной клинике мне вспороли живот от пищевода до пупка, оставив шрам длиною в семнадцать сантиметров.

К концу третьего дня меня опознал один санитар. Глубокой ночью меня пришлось срочно выносить на носилках. Меня подняли по узкой лестнице на четвёртый этаж. Я истекал потом и кровью, так как при переноске от тряски опять разошлись все швы! Что за жизнь! Бесполезно прятаться, не показываться никому на глаза, чтобы тебя не опознали. Вас всё равно опознают, всё равно где-то найдут, даже если вы были в этот момент за десять тысяч километров от того места, где вас якобы видели.

Я собрал очень смешное досье, повествующее о моём пребывании в двадцати разных странах. В один день один журналист видит меня в Лиме! На следующий день, другой, уже в Панаме! Или в аргентинских пампасах! Или на вилле полковника Насера, расположенной на берегу Нила! Всякий раз эти встречи расписывались в таких мельчайших подробностях, что я невольно приходил к мысли, а уж не ошибся ли я, уж не был ли я там на самом деле. Крупная французская газета под огромным заголовком опубликовала исчерпывающие подробности моего пребывания в Бразилии, тщательно расписав как я одеваюсь, что ем, и как говорю. И, само собой, автор, парижский репортёр, долго распространялся о моих возлюбленных. Конечно, я был влюблен! Конечно, я был влюблён в негритянку! И, конечно, плодом этой любви стал черный карапуз! Читатель всё же сомневается? Сомневается? Но вот же, в газете фотография! Фото моего сына, негритёнка, малыша трёх-четырёх лет, с глазами навыкат, с пучками курчавых волос, покрывающих его череп ворсистым ковром! Моя тёща, святой человек, живущая в Перигоре, вздрагивала, читая за завтраком в своей любимой ежедневной газете эти довольно неожиданные разоблачения. Этот левый внук решительно не нравился ей. Мне пришлось немало потрудиться, чтобы доказать ей, что никогда за всю жизнь ноги моей не было в Бразилии и, что никакой негритёнок не вошёл в нашу семью.

Плевать! Тридцать, пятьдесят раз мне приходилось слышать о том, что о своём пребывании в Каракасе, в Вальпараисо, на Кубе — где какого-то бедолагу, перепутав со мной, упекли в кутузку! — и даже в трюмах судна «Monte Ayala», остановленного американцами для досмотра в открытом море в конце августа 1946 г., — то есть спустя пятнадцать месяцев после окончания войны! — которое заставили вернуться в порт Лиссабона, где его несколько дней перерывали сверху донизу; а один американский полицейский даже прочистил пароходную трубу, дабы убедиться в том, что я не прячусь там среди сажи.

В одном отчёте разведывательной службы описывается как я пробирался сквозь леса с португальским полковником! ЦРУ засекло меня в Гибралтаре! Одни журналисты шли за мной по пятам в Ватикане! Другие — в одном из портов на Атлантике, где я покупал пушки! Меня видели даже в Антверпене, куда я, по всей видимости, отправился, чтобы подышать воздухом любимой родины!

Правда, время от времени, меня действительно отыскивал какой-нибудь оторопевший от нежданной встречи верный сторонник, который со слезами, бросался в мои объятия. После расставания с ним, мне приходилось собирать манатки и смыться куда-нибудь в другое место. Встречался и я с врагами. Это всегда были забавные встречи. Они упорно охотились за моей головой, и вот, внезапно сталкивались со мной, лицом к лицу. Первой реакцией было изумление. Затем их охватывало любопытство. Обычно хватало пары шутливых замечаний, чтобы разрядить обстановку.

Однажды, в одном известном ресторанчике я совершенно неожиданно для себя самого оказался за одним столиком вместе с одним из наиболее видных партийных лидеров бельгийских социалистов, неким Лежуа (Liegeois). Я не обратил на него внимания. Он точно также не обратил внимания на меня. Рядом с ним сидела крупная прекрасно сложенная блондинка. Я читал газету, и когда поднял глаза, наши взгляды пересеклись. На мгновение он застыл. Затем улыбнулся и подмигнул мне. Нет, он тоже не горел желанием отправить меня на виселицу!