Леон Дегрель - Гитлер на тысячу лет

И вновь Паулюс из-за своей нерешительности позволил остановить себя за несколько сотен метров до окончательной победы, погрязнув в мелкомасштабных, неоправданных и гибельных операциях, как будто в его памяти сохранились воспоминания исключительно о боях на местности, не превышающей площадью одного квадратного метра, как под Верденом в 1917.

Всё шло во вред этому бюрократу, оказавшемуся не на своём месте. Оборона северного участка сталинградского фронта, неосмотрительно порученная румынским и итальянским частям, была прорвана в первый же день ноябрьского наступления 1942 г. под Кременской, которое русские готовили в обстановке полной секретности. Однако немецкой разведке удалось обнаружить их приготовления и были приняты незамедлительные меры для усиления этого участка. Но, как было сказано, ни одна беда не обходила стороной злосчастного Паулюса.

10 ноября 1942 г., т. е. за девять дней до советского наступления, Гитлер приказал перебросить машины 22-ой немецкой танковой дивизии, находящиеся в резерве, для укрепления этого наиболее слабого участка фронта, обороняемого третьей румынской армией. Эти резервные танки больше месяца стояли укрытыми в целях маскировки под стогами сена. И никто даже не подозревал, что за это время крысы — да, да, крысы! — перегрызли и сожрали сотни метров проводов и кабелей электропроводки!

Когда пришло время снять маскировку и выступить в поход, тридцать девять из ста четырёх танков даже не завелись, а ещё тридцать семь других пришлось бросить по дороге. В конце концов, после девяти дней технических работ, не более чем двадцати танкам удалось вступить в бой под ураганным огнём наступающих русских, которые уже более тридцати часов назад прорвали румынский фронт. Такова война. Иногда, чтобы проиграть, достаточно такого смешного или даже потешного инцидента. Стая оголодавших крыс стала одной из причин крупнейшего поражения на Восточном фронте! Если бы не они, сто четыре машины двадцать второй танковой дивизии смогли бы выстроить оборонительную линию до начала советской атаки. Проклятые зубы грызунов уничтожили нервную систему танков. Сопротивление советскому натиску было оказано лишь спустя тридцать часов после прорыва. Сопротивление всего из двадцати танков, которым удалось ускользнуть от аппетита этих прожорливых морд! За это время погибло более семидесяти пяти тысяч румынских солдат!

Другой естественной преградой на западном участке фронта был Дон. И опять невероятное невезение: когда советские танки, со всех сторон форсировавшие эту реку, появились вблизи главного моста у Калача, немцы, обороняющие мост, приняли их за своих! Мост не был взорван. За пять минут Дон был преодолён! С этой минуты Паулюс окончательно потерял голову. Он даже попытался укрыться в расположении резервных войск, дислоцированных в Нижне-Чирской на западе Дона, вылетев туда на аэроплане и потратив понапрасну решающие часы, изолированный от своего штаба, но был вынужден вернуться по телефонному приказу разгневанного Гитлера, более чем когда-либо обескураженный, колеблющийся и не знающий, на что решиться. Он не сумел помешать колоннам советских танков, идущих с севера и юга, соединиться у себя в тылу.

Однако, несмотря на всё это, дело ещё не было проиграно. Гитлер срочно отправил к Сталинграду запасную танковую колонну под командованием генерала Гота (Hoth), подчинённого маршала фон Манштейна. Сотни раз писали о том, что Фюрер бросил Паулюса. Ничего подобного. Танки дошли до реки Мышковая, расположенной в сорока восьми километрах на юго-запад от Сталинграда. Они подошли настолько близко к Паулюсу, что удалось наладить радиосвязь между попавшими в окружение и их освободителями. Сохранились сообщения, которыми обменивались Паулюс и фон Манштейн. Их читаешь с горечью. Паулюс мог спасти своих людей за сорок восемь часов. Ему надо было прорываться к своим спасителями, и он мог бы это сделать с теми людскими силами и сотней танков, которые ещё оставались в его распоряжении. Спустя год, когда мы, также как и он, оказались в окружении одиннадцати дивизий под Черкасском, мы сначала ожесточённо сопротивлялись двадцать три дня, а когда узнали, что идущие к нам на выручку танки генерала Хубе (Hube) находятся в двадцати километрах от нас, бросились к ним навстречу, прорвав окружение. Мы потеряли восемь тысяч человек в ужасающей схватке, но пятьдесят четыре тысячи воспользовались образовавшейся брешью и были спасены.