Леон Дегрель - Гитлер на тысячу лет

Рождалась индустриальная Италия, Италия Национальной Нефтяной Компании и концерна «Фиат», на котором Аньелли, по распоряжению Дуче, спроектировал народный автомобиль. Позднее, в 1941 г. он также ушёл на русский фронт с другими итальянскими добровольцами и сражался рядом с нами в бассейне Донецка.

Эту индустриальную Италию, которая после смерти Дуче достигла серьёзных успехов в мировой экономике, создал именно Муссолини, пусть даже многие хотели бы это забыть.

За несколько лет он создал великую африканскую Империю, — протянувшуюся от Триполи до Аддис-Абебы — не позволив запугать себя лицемерными протестами со стороны сытых колониальных государств, которым казалось невиданной наглостью само стремление жителей бедных стран есть дома досыта, вместо того, чтобы от нищеты ежегодно сотнями тысяч эмигрировать в трущобы Бруклина или в малярийные пампасы Южной Америки.

Во всех странах тысячи европейцы следили за Муссолини, изучали фашизм, восхищаясь порядком, блеском, дерзостным порывом и достижениями в общественно-политической области.

«Хорошо бы, и у нас было так!» — задумчиво повторяли они. Множество недовольных, и, прежде всего, молодежь, истосковавшаяся по идеалу и действию, жаждали того, чтобы кто-нибудь поднял и повёл их так же, как это сделал Муссолини на своей родине.

Даже в Германии итальянский пример отчасти способствовал победе Гитлера. Конечно, Гитлер был самодостаточен. Он умел безошибочно угадывать настроение масс и направление действия, он обладал неоспоримой отвагой. Он ежедневно кидался в бой, рискуя своей шкурой. Формулируя понятные всем принципы, он зажигал массы, с каждым днём впадавшие всё в больший раж. Он был хитёр и вместе с тем обладал исключительными организаторскими способностями. Отец Гитлера умер очень рано, однажды утром, разбитый ударом, он упал, уткнувшись головой в опилки на полу кафе. Его мать спустя несколько лет угасла от туберкулеза. В 16 лет он остался сиротой. Никто больше не помогал ему. Он должен был пробиваться сам. У него не было даже германского гражданства. Тем не менее за двенадцать лет он стал главой одной из крупнейших партий Райха, а затем его канцлером.

В 1933 г. придя к власти демократическим путём, — подчеркнём это особо — с одобрения абсолютного большинства немецких граждан и парламента, избранного с соблюдением всех демократических норм, где и христианские демократы и социалисты высказались за доверие его новому правительству, он стал полновластным хозяином Германии.

Периодически проводимые плебисциты подтверждали народную поддержку со всё более впечатляющими результатами. И это было искренняя поддержка. Позднее, стали утверждать обратное. Но это ложь. В Сааре, немецкой провинции, оккупированной союзниками с осени 1918 г., референдум был организован и проходил под наблюдением иностранных наблюдателей при поддержке иностранных войск. Гитлеру даже не разрешили появляться в этом регионе во время избирательной компании. Тем не менее, он получил в Сааре то же триумфальное большинство (более 80 % голосов), как и на остальной территории Германии. Такое же количество голосов было отдано за него в Данциге и Мемеле, немецких городах, также находившихся под иностранным контролем.

Правда есть правда: подавляющее большинство немцев добровольно примкнули к Гитлеру либо ещё до его победы, либо с непрерывно возрастающим энтузиазмом пополняли ряды его партии, как миллионы бывших социалистов и коммунистов, убедившись в пользе его энергичной деятельности. Он вернул работу миллионам безработных. Он влил новую силу во все области экономической жизни. Он восстановил повсюду социальный и политический порядок, строгий, но благотворный порядок. Каждый немец Райха лучился гордостью за то, что он был немцем. Патриотизма перестали стыдиться, им стали гордиться.

Утверждать обратное, твердить о том, что Гитлер не имел поддержки у своего народа, означает исказить тогдашнее состояние духа и отрицать очевидные факты.

В то же самое время Испания, оказавшаяся под властью «Народного Фронта», являла взгляду прямо противоположную картину, поражая стороннего наблюдателя бессмысленным и бесплодным насилием. Задолго до военного поражения испанский «Народный Фронт» проиграл социально. Невозможно накормить народ расстрелами ограниченных буржуа и пузатых кюре, ни, тем более, выкопанными из могил скелетами крамелиток, выставленных напоказ на улице Алкала.