Иван Майский: Воспоминания советского посла. Книга 2

Так встретила буржуазная Англия величайшую в истории человечества революцию. Так расценивала она тогда ее шансы на успех. А какова картина теперь? И дальше яркими фактами и цифрами я характеризовал огромные достижения СССР за минувшие 15 лет, как на внутреннем, так и на внешнем фронте.

Чем дальше я говорил, тем более ощущал, что нашел общий язык с аудиторией. Возвращаясь в тот вечер с собрания и последовавшей за ним товарищеской вечеринки в свою квартиру, я чувствовал и понимал, что пройден важный «внутренний» этап в процессе моего утверждения как посла СССР в Англии. Очень трудно успешно работать заграницей, не имея за спиной дружеской поддержки советской колонии.

В момент моего приезда в Лондон английского короля не было в столице, и я не мог сразу же по прибытии вручить ему мои верительные грамоты. Мне пришлось ждать десять дней. До этого, согласно международному дипломатическому ритуалу, я еще не был послом в стране моего аккредитования и не мог еще официально представлять свое правительство. Однако тот же международный дипломатический ритуал рекомендует послу сделать до вручения верительных грамот два «частных визита» — министру иностранных дел и старшине (дуайену) дипломатического корпуса. Я решил последовать принятому обычаю и прежде всего попросил свидания с Саймоном. Не торопясь, но и не задерживаясь, министр иностранных дел ответил согласием, и наша первая встреча с ним состоялась 1 ноября.

Я ехал на свидание с Саймоном настороженный. Имя Саймона мне было хорошо известно. Я знал, что он один из лучших юристов Англии и в годы своей адвокатской практики брал по тысяче фунтов за одно выступление в суде. Я знал, что Саймон — один из образованнейших людей своей страны, имеет степень доктора в восьми университетах, владеет несколькими иностранными языками и читает на сон грядущий Сенеку и Плутарха в подлиннике, Я знал, что в течение многих лет Саймон был одним из лидеров либеральной партии, и что в 1931 г. изменил своей партии и перебежал в лагерь консерваторов, отколов часть либералов и создав из них новую национал-либеральную партию. Я знал, что на протяжении всей своей политической карьеры, занимая ряд министерских постов, Саймон защищал права и привилегии буржуазии и что в 1926 г. он резко выступил против всеобщей забастовки в Англии, а в дальнейшем сыграл руководящую роль в проведении законодательства по ограничению стачечного права рабочих. Я знал, что в 1927-1930 гг. Саймон был весьма важным членом королевской комиссии по выработке новой конституции для Индии, причем занимал в ней крайне реакционную позицию. Я знал, что став в 1931 г. министром иностранных дел Великобритании, Саймон взял курс на «умиротворение» агрессоров и после захвата Японией Маньчжурии так «тонко» маневрировал в Женеве, что после его речи японский представитель Мацуока встал и публично поблагодарив Саймона, произнес речь, суть которой сводилась к следующему:

— Сэр Джон в течение получаса сказал вам все то, что я тщетно пытался объяснить в течение предшествующих 10 дней.

Я знал, наконец, что Саймон не питает никаких симпатий к СССР и что, наоборот, везде, где только возможно, он старается ущемить интересы кашей страны. Я знал все это и потому прекрасно понимал, что в моих отношениях с Саймоном должны быть и будут трудности. К такой перспективе психологически и был подготовлен. Теперь мне предстояло впервые встретиться с Саймоном лицом к лицу, и я невольно чувствовал себя в положении боксера, которому предстоит сразиться с еще неизвестным ему противником и который поэтому находится в состоянии несколько напряженного ожидания.

Курьер Форин оффис провел меня длинными коридорами, впоследствии ставшими мне так хороню знакомыми, во второй этаж и оставил в «приемной послов». Это была небольшая, но очень высокая комната, с двумя окнами, выходящими на площадь перед Адмиралтейством, Но стенам ее висели портреты коронованных особ и государственных деятелей прошлых времен, среди которых особенно выделялось большое, в рост человека изображение королевы Виктории в парадном платье. Пришел секретарь и с изысканным поклоном сообщил, что сэр Джон ожидает меня в своем кабинете. Через мгновенье я уже был в этом снятая святых британской внешней политики.

Сэр Джон сидел за старинным письменным столом спиной к большому камину и поднялся, чтобы приветствовать меня. Он был очень худощав и высок, так высок, что, казалось, тело его не может держаться прямо и само собой изгибается. Розовая лысина была обрамлена с обеих сторон седоватыми копнами волос. Розовое лицо без бороды и усов было стянуто сухой официальной улыбкой. Свинцовые глаза сверлили собеседника, как два буравчика. На вид Саймону было под 60, но выглядел он еще очень бодрым и крепким. Впрочем, не только выглядел — таким он был и в действительности .