Надия Мурад - Последняя девушка. История моего плена и моё сражение с «Исламским государством»

Хайдер и другие эмигранты-езиды обращались за помощью в Вашингтон, Эрбиль и Багдад, связываясь с различными административными учреждениями, но не добились никакого прогресса относительно Кочо. Джало отвечал на каждый звонок Хайдера, но его надежда постепенно сменялась отчаянием. Он видел, как американские солдаты прочесывали дома в поисках повстанцев, и знал, на что они способны. Он был уверен, что, если бы США послали солдат против блокпостов ИГИЛ вокруг Кочо, они без труда бы прорвали осаду. Иногда боевики ИГИЛ жаловались на то, что американцы помогают езидам в Синджаре, называя Обаму «крестоносцем». Услышав это, Джало сказал Хайдеру: «Мне кажется, они теряют контроль над ситуацией. Может, они даже позволят нам уйти». За несколько дней до этого боевики отвезли заболевшего Ахмеда Джассо на лечение в соседний поселок. «Зачем им это делать, если они не собираются оставить нас в живых?» – спрашивал Джало.

Джало любил Америку. Еще до осады он названивал Хайдеру в Техас и спрашивал, как там жизнь за пределами Ирака. Он завидовал Хайдеру, учившемуся в американском колледже, поскольку сам он не смог даже пойти в старшую школу. «Найди мне американскую жену! – шутил Джало. – Какую-нибудь пострашнее и постарше, которая согласится выйти за меня».

Хайдер же был настроен более скептически и сомневался, что американцы помогут жителям Кочо. Он боялся, что игиловцы решат отомстить Кочо за авиаудары. «Будьте осторожны, – советовал он Джало. – Возможно, они лишь притворяются слабыми. Так просто они вас не отпустят». Весь мир тогда интересовало лишь происходящее в остальном Ираке. Средства массовой информации даже не упоминали о Кочо. «Они заняты сменой премьер-министра в Багдаде, у них нет времени думать о нас», – говорил Элиас.

Нам оставалось только ждать. На улицах стояла тишина, все сидели по домам. Мы почти ничего не ели, лица моих братьев худели и бледнели. Наверное, я тоже похудела, но мне даже не хотелось смотреться в зеркало. Мы не мылись, и вскоре в доме стало неприятно пахнуть. Каждую ночь мы поднимались на крышу после наступления темноты, чтобы нас не увидели боевики, и ложились спать плечом к плечу. Мы старались держаться как можно ниже за невысокой стеной и перешептывались. Когда малыш Ширин начинал плакать, все замирали и напрягались.

Но все эти меры предосторожности были бессмысленными. В ИГИЛ и так знали, что мы тут. В том-то и было дело.

Проводя настоящий геноцидв остальных районах Синджара, ИГИЛ держало нас в заложниках. Боевики пока были заняты другими делами – обыскивали езидские дома и наполняли свои мешки драгоценностями, ключами от автомобилей и сотовыми телефонами; угоняли коров и овец. Молодых пленниц они отправляли другим боевикам в Ираке и Сирии в качестве секс-рабынь; стариков, не способных позаботиться о себе, безжалостно убивали. Тысячи убитых сваливали в массовые могилы, которые игиловцы старались утаить – но это им не удалось.

Нашей последней надеждой стали соседние деревни, где жили наши знакомые и «киривы» из арабов-суннитов. Мы слышали истории о том, что арабы скрывали езидов или помогали им сбежать. Но чаще рассказывали, как арабы сдавали езидов ИГИЛ и присоединялись к боевикам. Некоторые истории были всего лишь слухами, но другие рассказывали наши знакомые, которым можно было доверять.

Они предпочли вообще ничего не делать, и их предательство ранило наши сердца еще до того, как засвистели настоящие пули.

Один из моих двоюродных братьев отвел семью в дом своего «кирива», умоляя о помощи. Родственники «кирива» приняли их и пообещали помощь, но тут же сдали ИГИЛ.

Мои братья названивали в эти деревни, забираясь на крышу, чтобы была лучше связь. Судя по голосам отвечавших, многие действительно беспокоились за нас, но советовали оставаться на месте. «Потерпите немного», – говорили они. Некоторые соседи-мусульмане даже навещали нас во время осады, привозили еду и заверяли, что наши страдания – их страдания. Прикладывая руку к сердцу, они говорили: «Мы вас не оставим». Но рано или поздно они все нас оставили.

А ведь наши соседи-сунниты были способны оказать нам какую-нибудь помощь. Раз они знали, что случится с женщинами, то могли переодеть нас во все черное и увести к себе. Или хотя бы сказать нам: «С вами произойдет то-то и то-то», – чтобы мы не питали ложных надежд. Но они этого не сделали. Они предпочли вообще ничего не делать, и их предательство ранило наши сердца еще до того, как засвистели настоящие пули.