Надия Мурад - Последняя девушка. История моего плена и моё сражение с «Исламским государством»

Покидать дом из страха – одна из худших несправедливостей, с какой сталкиваются люди.

Но в неудачной попытке Хезни была и светлая сторона. Он вернулся еще более целеустремленным, мечтая во что бы то ни стало жениться на Джилан. За время его отсутствия она тоже приняла решение. Семья по-прежнему не одобряла ее выбор, но на стороне пары были езидские обычаи: если молодые люди полюбили друг друга, они могут сбежать и пожениться, несмотря на возражения родителей. Такой поступок доказывает, что они действительно сильно любят и готовы заботиться друг о друге, а родственники должны смириться с их выбором. Хотя этот обычай старомодно называется «бегством», на самом деле он довольно либерален, поскольку позволяет молодым, особенно девушке, вырваться из-под власти старших.

Итак, однажды вечером, не сказав никому ни слова, Джилан тайком вышла из задней двери своего дома. Хезни ждал ее в машине Джало. Они поехали в ближайшую деревню по дорогам, контролируемым Аль-Каидой, чтобы их не догнал отец Джилан на главном шоссе. (Хезни шутил, что он больше боялся отца невесты, чем террористов.) Через несколько дней они поженились, а потом, спустя несколько месяцев, после переговоров между нашими семействами, шедших с переменным успехом и касавшихся в основном денег, устроили настоящую свадьбу в Кочо. С тех пор всякий раз, когда Хезни вспоминал свою неудачную попытку эмигрировать, он смеялся и говорил: «Слава Богу, что меня арестовали в Греции!» – и прижимал к себе молодую жену.

После этого случая мы все решили оставаться в Кочо, хотя угрозы продолжались. Через несколько месяцев после парламентских выборов 2010 года американцы вывели свои войска, и страна погрузилась в хаос борьбы за власть разных группировок. Каждый день по всему Ираку взрывались бомбы, убивая шиитских паломников или детей в Багдаде; с каждым взрывом наши надежды на мир после ухода американцев таяли. Езиды, владевшие в Багдаде магазинами алкогольных напитков, становились жертвами экстремистов, и наш народ старался укрыться в дальних городках и деревнях.

Вскоре после этого антиправительственные протесты в Тунисе перекинулись на Сирию, где президент Башар аль-Асад быстро и жестоко подавил их. К 2012 году Сирия погрузилась в пучину гражданской войны. В хаосе и неразберихе возникла новая экстремистская группировка, назвавшая себя «Исламским государством Ирака и аль-Шама (Сирии)», которая быстро набирала популярность в Ираке. Вскоре она захватила крупные участки Сирии и пересекла границу с Ираком, где ее приветствовали жители суннитских деревень.

Два года спустя ИГИЛ полностью сломило сопротивление иракской армии на севере страны; военные покинули свои позиции и сдали их врагу, которого поначалу ошибочно считали слабым. В июне 2014 года ИГИЛ захватило Мосул, второй по величине город Ирака, находящийся всего в восьмидесяти милях от Кочо.

После падения МосулаРегиональное правительство Курдистана (КРГ) прислало дополнительные отряды пешмерга для охраны Синджара и езидских поселений. Приехавшие на грузовиках солдаты уверяли, что они защитят нас. Некоторые наши люди, напуганные усилением ИГИЛ, считали, что в Иракском Курдистане безопаснее. Они хотели покинуть Синджар и переехать в курдские лагеря, куда наряду с сирийскими беженцами уже стекались христиане, шииты и сунниты. Но курдские власти советовали нам этого не делать. Езидов, направлявшихся в Иракский Курдистан, останавливали и отправляли обратно. Курды на блокпостах вокруг деревень говорили, что беспокоиться нам не о чем.

Некоторые уверяли, что оставаться в Кочо сродни самоубийству. «Мы с трех сторон окружены ДАИШ! [2]  Арабская аббревиатура ИГИЛ. » – восклицали они, и были правы: к врагу не вела только одна дорога от нас в Сирию. Но жители Кочо были гордыми. Мы не хотели оставлять свое имущество, нажитое тяжелым трудом: бетонные дома, на которые семьи копили всю жизнь, школы, стада овец, комнаты, где рождались наши дети. Кроме того, многие иракцы сомневались в праве езидов на Синджар, и нам казалось, что если мы уедем, то докажем их правоту; они подумают, что мы не так уж и привязаны к этим местам. Ахмед Джассо созвал собрание в джевате и объявил общее решение: «Остаемся!» Наверное, он верил, что нам помогут наши добрососедские отношения с арабами-суннитами. И мы остались.

Моя мать старалась поддерживать в нашем доме обычный распорядок, но все же мы с подозрением относились к каждому чужаку и любому угрожающему звуку. Однажды июльской ночью, часов в одиннадцать, мы с Адки, Катрин, Хайри и Хезни пошли измельчить сено для животных. Летом слишком жарко, поэтому мы обычно работали на ферме после ужина, когда светила луна, а воздух был прохладнее. Мы шли медленно. Измельчать сено – тяжелая работа, и никто из нас не спешил за нее браться. Мы всегда возвращались домой, с головы до ног покрытые пылью, с зудом по всему телу и с мозолями на руках.