Николаус Белов - Я был адъютантом Гитлера

Пища на таких застольях подавалась в соответствии с действовавшими в вермахте продовольственными нормами; обед, к примеру, состоял из супа, мясного блюда и десерта. Гитлер питался по своему собственному, вегетарианскому, меню, блюда он выбирал утром за завтраком. Порой весьма затягивавшиеся трапезы заставляли нас, участников помоложе, выходить из-за стола пораньше остальных, чтобы заняться неотложной работой. Фюрер ничего неприличного в этом не видел. Рассаживались за столом всегда в одном и том же порядке. В центре, спиной к окнам, сидел Гитлер. Справа от него – имперский шеф печати д-р Дитрих, слева – Йодль, напротив – Кейтель. Справа от фельдмаршала – Борман, а слева – Боденшатц. Гости занимали места между Гитлером и Дитрихом, а также между Кейтелем и Боденшатцем. Застолье проходило зачастую в свободной и непринужденной атмосфере. Разговор велся открыто и без всякого принуждения. Если возникали представляющие общий интерес темы и мнение по ним высказывал сам фюрер, все замолкали. Бывало и так, что он говорил на какую-то тему полчаса, а то и целый час. Но это было исключением.

В первые дни нашего пребывания в «Волчьем логове» Гитлер сводок вермахта еще не публиковал. Операции на Восточном фронте шли по плану. То тут, то там противник оказывал сильное сопротивление, которое вынуждены были сломить танки и артиллерия. Очень скоро выяснилось, что это упорное сопротивление объяснялось действиями особенно толковых русских офицеров или унтер-офицеров, а также комиссаров, которые держали своих людей в руках и в случае необходимости силой заставляли их сражаться, внушая при этом, что в. случае пленения те будут уничтожены немцами{229}.

Но картина боев первых дней, как и следовало ожидать, была различной. Под этим впечатлением я 28 июня подробно писал своему дяде:

«Сообщения о ходе нашего продвижения и операциях до сих пор не предаются гласности для того, чтобы не дать таким образом самому русскому представления о его собственном положении. Предположительно, их первая публикация начнется завтра.

Бои первых дней рисуют картину такую: Россия подготовилась к этой войне сильнее, чем мы предполагали.

Но только русский, видно, все-таки помышлял о годе 1943-м, чтобы к этому сроку полностью осуществить формирование и оснащение своих вооруженных сил.

Русская армия расположила свои наступательные группировки, состоящие из танковых и моторизованных соединений, сначала в районе Львова, потом – Белостока и, наконец, – у Ковно{230}. Оборонительные сооружения находились в состоянии строительства. Лишь северо-западнее Лемберга{231} в районе Рава-Русская и севернее Гродно были обнаружены долговременные укрепления, построенные по образцу нашего Западного вала, причем их первая линия была уже готова. Вторая же и третья линии обороны еще только оборудовались. Огромным успехом первых дней явилась внезапность. Она удалась по всему фронту – как сухопутным войскам, так и люфтваффе. Вражеские самолеты выстроились на своих аэродромах и были с легкостью уничтожены.

На главных направлениях действовали четыре крупные танковые группы. Генерал-полковник фон Клейст{232} наступал из района Люблина в направлении Ровно – Житомир, генерал-полковник Гудериан двигался, минуя Брест, на Минск, генерал-полковник Гот – от Гумбинена и Вильно{233} – тоже на Минск, а генерал Гепнер – севернее Гумбинена через Ковно – на Дюнабург{234}. Часть танковой группы Гудериана вышла на Березину у Бобруйска. Ее вступление туда и соединение с другими частями Гудериана ожидается сегодня.

Русский бьется повсюду хорошо. Частично так стойко и отчаянно, что для наших войск – это ожесточенные бои. Главная причина тут, несомненно, – поведение большевистских комиссаров, которые с пистолетом в руках заставляют солдат сражаться, пока те не погибнут. Русская пропаганда добилась и того, что сумела внушить им, будто они борются с варварами и что каждый, попавший в плен, подвергнется расправе и убийству. Вот этим-то и объясняется, что многие солдаты, а особенно офицеры и комиссары, оказавшись в плену, кончают жизнь самоубийством – нередко, прижав к груди взведенную ручную гранату.

Продвижение наших войск шло ошеломляюще быстро. На северном фланге, в Литве, и в центре, в районе Белостока, противник – уже на грани распада. Командование частями полностью прекратилось. Сражаются еще только отдельные боевые группы, пытающиеся выбраться из котла. От Дюнабурга наши войска, видимо, будут быстро пробиваться к Пейпус-Зее{235}, чтобы там никто уже уйти не смог. Но самое сильное сопротивление русский оказывает на юге. Тут он имеет и хорошее командование. Рундштедт, командующий здесь нашими войсками, говорит, что еще ни разу за всю эту войну не имел перед собой такого хорошего противника. Но со вчерашнего вечера, кажется, и здесь сопротивление ослабевает. Поэтому надо спешить создать мешок. Полагают, что одна немецкая армия вместе с румынами пробилась из Северной Румынии вперед и установила связь с Клейстом.