Иоахим Фест - Адольф Гитлер (Том 1)

«Что из того, если в катастрофе нашего времени погибнут промышленные сооружения? Доменные печи могут быть разрушены, угольные шахты затоплены, пусть превратятся в пепелища дома — только бы после всего этого поднялся народ, сильный, непоколебимый, готовый идти до конца! Ведь если вновь поднимется немецкий народ, тогда вновь поднимется и всё остальное. Но если все это останется стоять, а народ погибнет от внутреннего разложения, то дымовые трубы, заводы и моря домов — это же будет не чем иным, как могильными камнями этого народа! Рурская область должна была бы стать немецкой Москвой! Мы должны были бы доказать, что немецкий народ 1923 года — это уже не тот народ, что в 1919 году… Обесчещенный и опозоренный народ теперь снова стал народом героев! За полыхающим Руром такой народ организовал бы сопротивление не на жизнь, а на смерть. Если бы действовали так, то Франция заколебалась бы делать следующий шаг… Взрываются печь за печью, мост за мостом! Германия просыпается! Армия Франции не позволила бы гнать себя в ужасы такого светопреставления! Клянусь Богом, наше положение было бы иным!» [380]

Понятое или разгаданное лишь немногими современниками решение Гитлера не принимать участие в борьбе за Рур явится и причиной все более широко распространяющихся слухов, будто НСДАП создала свою разветвлённую организацию, развернула свою пропаганду, снабжение обмундированием и оружием при помощи французских денег, однако сколько-нибудь убедительных доказательств этого предъявлено так и не будет; да и вообще вопрос о том, какие политические или экономические интересы пытались оказывать воздействие на растущую партию, и до сего дня выяснен только частично. Во всяком случае, расходы НСДАП — особенно с того времени, как руководство партией взял в свои руки Гитлер — были столь явно непропорциональны числу её членов, что в поиске его весьма богатых кредиторов нельзя ограничиваться простой ссылкой на дьявольский комплекс, как это делают левые, пытающиеся таким путём успокоить свою все ещё кровоточащую рану от нанесённого им «антиисторическим национал-социализмом» поражения и объясняющие это поражение только закулисным сговором тёмных сил монополистического капитала. Национал-социалисты сами своим истеричным засекречиванием создадут почву для самых фантастических предположений, пытаясь напустить в вопрос о финансировании столько тумана. Все дела, связанные с многочисленными процессами о защите чести и достоинства — а они в годы Веймарской республики шли из-за все новых и новых обвинений нескончаемым потоком — были после 1933 года прекращены либо уничтожены, и вообще в партии с первых дней её становления действовало правило, по которому документы, связанные с материальными вспомоществованиями, не хранились, а в дневнике партийной канцелярии очень редко встречаются соответствующие пометки, причём, как правило, с таким добавлением: «Распоряжается лично Дрекслер». Рассказывают о случае, когда Гитлер запретил участникам собрания в мюнхенском «Киндлькеллере» записывать его собственный рассказ об одной такой сделке [381].

Финансовая база партии составлялась, несомненно, из членских взносов, небольших пожертвований её рьяных сторонников, сумм, вырученных от продажи билетов на выступления Гитлера, и денег, собиравшихся во время митингов и исчислявшихся иной раз несколькими тысячами марок. Некоторые из её ранних приверженцев, как, например, погибший 9 ноября у «Фельдхеррнхалле» Оскар Кёрнер, владелец маленького магазина игрушек, буквально разорились на помощи партии, владельцы торговых и иных заведений помогали ей, продавая членам партии товары со скидкой, другие передавали партии драгоценности или предметы искусства, а её немолодые одинокие сторонницы, получавшие в угаре ночных митингов от выступлений Гитлера уже, казалось, навсегда заказанное им наслаждение, составляли завещания в пользу НСДАП. Богатые друзья, вроде Бехштайнов, Брукманов или «Путци» Ханфштенгля, помогали ей порою очень значительными суммами. Помимо взимания членских взносов партия находила также и другие пути использовать своих членов для пополнения партийной казны — выпускались не облагавшиеся налогом облигации, которые они должны были приобретать и распространять; согласно полицейскому расследованию, только в первой половине 1921 года было выпущено не менее 40. 000 таких облигаций по десять марок каждая [382].

И всё-таки в первые годы своего существования партия постоянно нуждалась в деньгах и до середины 1921 года не могла себе позволить содержать собственного кассира; по свидетельству одного из членов партии, в тот период у расклейщиков плакатов порой даже не было средств на покупку клея, а осенью 1921 года Гитлеру пришлось по причине отсутствия финансов отказаться от проведения запланированного массового митинга в цирке «Кроне». Тяжёлое материальное положение смягчилось только летом 1922 года, когда партия благодаря своей лихорадочной активности стала все больше обращать на себя внимание. Начиная с этого времени, у неё устанавливаются и развиваются более интенсивные контакты с сетью покровителей и кредиторов, которые не были её прямыми сторонниками, а представляли состоятельные, напуганные угрозой коммунистической революции слои буржуазного общества. В организации отпора этой угрозе они поддерживали все способные к сопротивлению силы — от воинственных боевых организаций правого крыла до сектантских листков-еженедельников и самой немыслимой расцветки писак на злободневные темы, только бы у них был протестующий образ мыслей; и правильно будет, наверное, сказать, что они не столько хотели помочь Гитлеру выбиться наверх, сколько старались использовать эту наиболее энергичную силу против революции.