Сборник - О Феликсе Дзержинском

Феликсу были присущи все детские проказы и шалости, но он никогда не совершал жестоких или грубых поступков.

Детские годы Феликса прошли в скромной домашней обстановке, без всяких излишеств.

В 1882 году отец наш умер, и молодая 32-летняя мать осталась с восемью детьми на руках. Мне, самой старшей, было 12 лет, Феликсу — 5 лет, а самому младшему — 1 год и 3 месяца.

Материальное положение нашей семьи было довольно трудное. Усадьба доходов никаких не приносила, а пенсия отца была очень мала. Нам помогала бабушка Янушевская, у которой воспитывалось двое детей: Казимир и Игнатий.

Мама в этой скромной обстановке умела создавать нормальные условия жизни и дать каждому ребенку все необходимое для его духовного развития. Она была очень доброй и чуткой, все дети ее сильно любили. Мама была культурной, образованной женщиной. Она владела иностранными языками, знала музыку, много читала. Оставшись без мужа, она целыми днями была на ногах, работая по дому, и являлась примером трудолюбия для нас, детей.

Феликс горячо любил свою мать, боялся причинить ей малейшее горе и всегда относился к ней с болыним вниманием. В одном из писем ко мне, вспоминая о своем детстве, он говорил, что был очень упрямым ребенком и что только доброта и чуткость матери ломали это упрямство. Он действительно рос очень настойчивым. В этой настойчивости были зачатки той железной воли, которая помогла ему перенести много испытаний на его тяжелом пути и выйти победителем из борьбы.

Учась в гимназии в Вильно и приезжая на летние каникулы в Дзержиново, я старалась помочь маме, чем могла. Я много занималась со своими младшими братишками и сестричкой, ходила с ними гулять в лес, читала им книжки и рассказывала. Феликс очень любил слушать чтение и рассказы.

Когда Феликсу исполнилось шесть лет, я начала учить его читать и писать, сначала по-польски, а с семи лет мы стали изучать и русский язык. К девяти годам я подготовила его для поступления в гимназию, и в 1887 году осенью он вместе со мной поехал в Вильно, где и выдержал экзамен в первый класс первой Виленской гимназии.

Начало учебы у Феликса было не особенно успешным, несмотря на его большие способности. В первом классе Он остался на второй год, главным образом потому, что слабо знал русский язык. В семье мы всегда говорили по-польски. В России же в то время официально было запрещено разговаривать по-польски, и во всех общественных местах говорили только по-русски. Помню, как я сама получила переэкзаменовку на шестом году обучения по русскому языку. И только потому, что не смогла объяснить одного слова. Когда педагог спросил меня: «Что такое студеная вода?» — я ответила, что это вода из студни. Он не понял, и тогда моя одноклассница объяснила, что я полька, а по-польски колодец называется студней. Узнав, что я дома говорю по-польски, он заявил: «Я научу вас говорить по-русски. Получите переэкзаменовку!»

У Феликса были большие способностп к математике. Все мои братья проявляли способности к математике. Может быть, это передалось от отца, хорошего математика.

Занимаясь в гимназии, Феликс с 14–15 лет начал давать уроки. Бедных он учил даром. Получаемые за уроки деньги оп отдавал бедным, а позднее — на социал-демократическую организацию.

В последний год своей учебы Феликс жил у бабушки на Поплавах и там на чердаке печатал листовки, воззвания, обращения к рабочим. Он мне неоднократно говорил, что судьба фабричных рабочих очень тяжела и о них надо заботиться.

О своей революционной работе этого периода Феликс в семье никому не рассказывал. Особенно скрывал он это от матери. Его деятельность была связана с большими опасностями, а он не хотел волновать ее, тем более что мама в это время была уже серьезно больна.

14 января 1896 года наша мать скончалась. Во время ее болезни Феликс часто ездил к ней в больницу в Варшаву. Сам он тогда жил и учился в Вильно. Смерть горячо любимой матери была тяжелым ударом для Феликса.

После смерти матери Феликс ушел из гимназии и весь отдался революционной работе. В это время он жил у меня на Поповской улице в Вильно. К нему часто приходил известный социалист доктор Домашевич. 2 2 А. Домашевич — один из организаторов в Вильно литовской социал-демократии. В 90-х годах прошлого века был сослан на пять лет в Сибирь. После Октябрьской революции жил в буржуазной Литве, несколько раз подвергался арестам. Они забирались куда-нибудь в уголок и там тихо, чтобы я не слышала, вели свои беседы. Я знала, что Домашевич нелегальный, и я боялась, что его выследят и арестуют у меня на квартире: я воспитывала двух младших братьев. Они учились в той же гимназии, из которой добровольно ушел Феликс, оставив у дирекции недобрую память о себе. Вопрос об уходе из гимназии был им продуман и решен. Но, покидая гимназию, Феликс высказал педагогам прямо в лицо всю правду об их методах воспитания. Он вошел в учительскую и, обращаясь к преподавателю русского языка, по фамилии Рак, которого гимназисты особенно ненавидели за шовинизм и притеснение учащихся-поляков, заявил, что национальное угнетение ведет к тому, что из учеников вырастут революционеры, что педагоги-притеснители сами готовят борцов за свободу.