Курт Воннегут - Судьбы хуже смерти (Биографический коллаж)

А еще он был первый гражданин мира, да, возможно, и последний. Политическим раздорам, государственным границам он уделял внимания не больше, чем уделил бы единорог - ну вот, опять: единорог. Красота может встретиться, или ее можно создать, где угодно на планете, а прочее несущественно.

Американская телеграфная и телефонная компания закончила строительство еще одного своего здания, на этот раз на Манхэттене, неподалеку от дома, где я живу. И снова обошлась без услуг моего отца, правда, все равно его уже не вызовешь. Вместо него компания пригласила Филипа Джонсона, Спящую Красавицу, которую всю взрослую жизнь не оставляют в покое страстные принцы.

Что же мне, бушевать против Судьбы за то, что она не дала отцу испытать столько же радостей, как у мистера Джонсона?

Пытаюсь вообразить, как отец со мною разговаривает через пропасть, разделяющую живых и мертвых, и вот что от него слышу: "Не жалей меня из- за того, что в свои лучшие годы я ждал романтических испытаний, а их так и не было. Если захочешь теперь, через столько лет, высечь эпитафию на моем скромном камне, который установлен на кладбище Краун-хилл, пусть она читается так: ДОВОЛЬНО И ТОГО, ЧТО Я БЫЛ ЕДИНОРОГОМ".

Так кончается моя статья. С умилением добавлю, что отец пытался сделать так, чтобы можно было возвращаться в хорошие времена (самое простое дело для тральфамадорцев из моего романа "Бойня номер пять"), и с этой целью наклеивал на листы фибрового картона всякие документы радостного содержания, покрывая их лаком. Благодаря отцу на стене моего кабинета сохраняется сейчас вот это письмо-мумия:

"Милый папа, я продал свой первый рассказ в журнал "Кольерс". Вчера получил чек (750 долларов, 10% вычитывается в пользу агента). Похоже, вскоре удастся пристроить еще две вещички.

Думаю, все у меня налаживается. Положил на счет первые свои деньги и буду дальше откладывать, когда смогу продать рассказ, если, конечно, смогу, - так, чтобы накопилось не меньше, чем я за год зарабатываю в "Дженерал электрик". Для этого вполне достаточно, чтобы у меня брали четыре рассказа, еще и мелочь на карманные расходы останется (а раньше ничего не оставалось). И тогда я наконец-то уйду с этой проклятой службы, а на другую не поступлю ни за что в жизни, храни меня Создатель.

Уже очень много лет я не испытывал такого чувства счастья.

Обнимаю тебя".

Подписано не именем, а инициалами, так он меня всегда называл. Не скажу, что это письмо веха в истории литературы, но на моем скромном пути от рождения до смерти веха эта очень значительная. Дата: 28 октября 1949.

А на оборотной стороне этого листа фибрового картона отец приклеил свое собственное послание. Оно представляет собой две строки из "Венецианского купца", переписанные его красивым почерком:

Клянусь душою - ничей язык меня разубедить не в силах;

Я за вексель мой стою. [5] Перевод Т.Л.Щепкиной-Куперник.

Если девушка расположится на полянке в лесу, где живет единорог, он, по поверью, придет к ней и положит голову на ее колени. Вот так всего проще его поймать. Должно быть, способ этот открыла девушка, присевшая на полянке, вовсе не намереваясь ловить единорога. А когда он явился и положил ей голову на колени, она, наверное, забеспокоилась (Что еще он выдумает?).

В том доме, где прошли мое детство и юность, Алиса, моя сестра, которая умерла много лет назад (и о которой я тоскую до одури), была той самой девушкой, а папа - таинственным, зачарованным единорогом. Мне и второму моему единокровному - Бернарду, старшему брату, который учился в Массачусетском технологическом, изловить этого единорога не удавалось никогда. Мы с Бернардом не представляли для него особого интереса. Что до нас с братом, ни для какой хоть чуточку подкрашенной трагизмом повести мы не годились. Мы же крепкие ребята. Как-нибудь справимся. И у нас есть приятели, а значит, другие интересы.

(Моя дочь Эдит была когда-то - крайне неудачный брак - замужем за человеком по имени Херальдо Ривера, который сейчас интервьюирует для дневных телепрограмм по субботам людей, переживших такое, что оторопь берет. Упоминаю о нем здесь, поскольку среди тех, с кем он беседует, есть подвергшиеся эротическим притязаниям со стороны близких родственников. Спешу предупредить: сестра, которая была пятью годами старше меня, никаким притязаниям этого рода со стороны нашего доброго папы не подвергалась. Как та девушка, которой единорог кладет голову на колени, она в худшем случае была лишь несколько озадачена происходившим.)