Карл Маннергейм - Карл Густав Маннергейм. Мемуары

Среди других развлечений самое незабываемое впечатление производило празднование Пасхи, самого крупного праздника глубоко верующей России, который предварялся семинедельным постом. Вершиной этого святого праздника было полночное богослужение в канун Пасхи, оно начиналось с того, что провозглашалось воскрешение Христа, а верующие совершали крёстный ход с зажжёнными восковыми свечами. Люди обнимались и трижды целовались по старинному русскому обычаю. Традиционная пасхальная пища — пасха, куличи и яйца — освящалась священником, а затем начиналась служба. Церковные песнопения исполнялись прекрасными хорами мужчин и мальчиков. Я больше нигде не слышал ничего похожего на могучие русские басы. Офицеры и чиновники были в парадной форме, женщины из общества щеголяли в праздничных нарядах — все, от низших слоёв общества до высших, надевали самое лучшее.

Пасха также знаменовалась всеобщей благотворительностью, когда щедрая русская натура вступала в свои права и все люди, начиная с царя, подносили подарки близким. С этим праздником связывались целые потоки награждений в виде орденов и медалей, а также повышения по службе. В больших городах царило редкостное и тёплое настроение. Все окна были освещены, весь город на ногах; наносились визиты друзьям и знакомым. Роскошные кареты и коляски быстро мчались по улицам, а около входов во дворцы вельмож стояли лакеи в праздничных ливреях с жезлами в руках. Всю неделю гостей принимали в столовых залах и угощали лучшим, что было в доме, и всё это время звонили колокола.

В моей личной жизни в это время произошли перемены: в 1892 году я сочетался браком с госпожой Анастасией Араповой. Её отцом был генерал-майор Николай Арапов, входивший в Свиту Его величества. В прошлом он также был кавалергардом.

В 1894 году скончался могущественный император Александр III, а вскоре в Москве состоялось торжественное коронование Николая II и императрицы Александры Фёдоровны, куда на весь месяц были командированы и все кавалергарды.

Несколькими днями ранее царственная пара прибыла в Кремль из Петровского дворца, находившегося за пределами города. Было очень приятно наблюдать за их прибытием. Перед императором на коне и его блестящей свитой гарцевал первый эскадрон кавалергардов, где я исполнял обязанности командира первого взвода. Обе императрицы ехали в изумительных праздничных экипажах, запряжённых восьмёрками, за ними следовали двадцать карет, запряжённых шестью и четырьмя лошадьми. Балконы над улицами были заполнены празднично одетым народом. Всё выглядело неописуемо красочно и величественно.

То же самое я могу сказать и о самой коронации. Однако это была самая утомительная церемония из тех, в которых мне пришлось участвовать. Я был одним из четырёх кавалергардских офицеров, которые вместе с самыми высокопоставленными лицами государства образовали шпалеры вдоль широкой лестницы, что вела от алтаря к трону на коронационном возвышении. Воздух от ладана был удушающим. С тяжёлым палашом в одной руке и «голубем» в другой мы неподвижно стояли с девяти утра до половины второго дня. Наконец коронация завершилась, и процессия отправилась в сторону царского дворца. В горностаевой мантии, с короной на голове Его величество шествовал под балдахином, который несли генерал-адъютанты государя, а перед ним и следом попарно маршировали четыре кавалергардских офицера с обнажёнными палашами.

Император и императрица в тяжёлых коронационных одеяниях должны были ещё принять участие и в традиционной трапезе, и мне посчастливилось увидеть это событие. На возвышении в красивой Грановитой палате был накрыт стол для царственной пары и вдовствующей императрицы, их обслуживали преимущественно самые высокопоставленные лица двора, люди весьма престарелые. Трясущимися руками они подносили закуски и напитки на царский стол, вокруг которого в почётном карауле стояли офицеры-кавалергарды с обнажёнными палашами. Отойти от стола можно было, только сделав несколько шагов назад, а на скользком паркете это представлялось довольно сложной задачей. То был один из редких случаев, когда высочайшие чины в буквальном смысле собственноручно выполняли свои официальные обязанности. Звучала музыка в исполнении всемирно известных музыкантов.

Однако праздничная коронация получила ужасное продолжение. Через два дня кавалергарды были подняты по тревоге.

Они должны были проскакать почти через всю Москву на Брестский вокзал, находившийся на западной окраине города. Едва эскадроны построились, мимо нас проехала парная коляска с императором и императрицей, лица у них были бледные и серьёзные. Далее следовала свита в том же порядке, что и на коронации. Что случилось, мы пока не знали, но по тому потрясённому виду, который был на лицах безмолвного общества, можно было заключить, что произошло нечто ужасное.