Леон Дегрель - Любимец Гитлера [Русская кампания глазами генерала СС]

Лейтенант Капель сохранил полное хладнокровие. Через каждую четверть часа он сообщал нам по радио краткое изложение ситуации. Русские танки умело держались вне досягаемости фаустпатронов. Метр за метром они сметали огнем наши позиции. Было уже много убитых. Но сопротивление наши товарищей было достойно восхищения.

Капель получил приказ продержаться на высотах двадцать четыре часа, двадцать четыре часа, которые должны были решить победный исход или поражение общей операции по окружению. Советские танки так яростно атаковали его, что волонтерам пришлось покинуть позицию и, вооружившись фаустпатронами, ползти на открытой местности навстречу танкам противника.

Один из наших молодых офицеров показал пример солдатам: дважды раненный, чувствуя, что погибнет, он предпочел пожертвовать собой, чем ждать смерти: истекая кровью, он подполз поближе к танку и выстрелил из фаустпатрона, но его снаряд не пробил броню танка, разорвавшего нашего героя.

Ночью Капель по-прежнему непоколебимо держался. Были подбиты два танка противника, но другие раздавили и заняли много наших позиций.

На юге немецкие клещи по-прежнему не были сомкнуты. Танки Рейха продвинулись вперед, но Т-34 были почти неуязвимыми. Один из них, широкий, как баобаб, загородил дорогу, оставаясь целый час поперек пути на выходе из деревни. Никто не мог его сдвинуть, так как он даже уперся в стену дома.

В такой отчаянной ситуации в дело вступили «Юнкерсы». Весь выход из деревни был изрыт бомбами. Каждый был уверен, что на этот раз все было кончено. Облака пыли осели на землю, и что мы увидели? Из вздрогнувших развалин выполз вражеский танк. С обломками стен и крыши на броне он бросился в атаку. Его обстреляли снарядами. Он невредимый продолжил свой путь и исчез в роще на южной стороне.

К ночи нам оставалось преодолеть еще четыре километра. Только четыре километра! И все. Такие четыре километра!..

Немецкие танки с востока и с запада десять, двадцать раз бросались в атаку. Советские танки, противотанковые орудия, пехота не отступили и своими контратаками не позволили завязать горловину окружения. Пришлось остановиться и перенести завершающий удар на следующий день.

Немецким танкам не суждено было соединиться. День 18 числа прошел в отчаянных усилиях. Вместо преодоления четырех километров, чтобы завершить, наконец, окружение, на рассвете две немецкие наступательные стрелы сдали позиции.

Противник успел подтянуть подкрепления. За сорок восемь часов прибыло множество советских танков и противотанковых орудий, обрушившихся на немцев, изнуренных своими атаками, и отбросивших их за много так дорого доставшихся нам деревень.

Пришлось не только отказаться от мысли о большом наступлении на Ландсберг, но даже и первая стадия, начальная фаза операции не была завершена. Тиски разжимались. С этого момента операция была обречена.

На своих высотах Линденберга наши горемычные товарищи с яростью выполняли полученный приказ. Никто из них не допускал мысли, чтобы однажды кто-либо мог сказать про них, что они не дошли до самых границ самопожертвования, чтобы дать возможность друзьям-немцам, сражавшимся на юге, использовать свой последний шанс!

Наши раненые сражались как и остальные, обливаясь кровью, предпочитая погибнуть в бою, чем быть добитыми прикладами или лопатками.

У лейтенанта Капеля оставалось еще шестьдесят семь солдат. Они погибли на месте, сражаясь с восхода солнца до трех часов дня.

Капель спокойно доложил нам о последних фазах агонии. Советские танки были повсюду. Люди отчаянно бились малыми очагами сопротивления. Наконец остался один маленький островок командного пункта, окруженный воющей ордой головорезов.

Когда рукопашная подходила к концу, Капель, тяжело раненный, но еще стрелявший из пистолета, распрямился в рост, как смог, перед русскими, бросившимися на него. В полутора метрах от них он застрелился.

Только четверо раненых, по шею увязших в болотной воде, видели последние минуты драмы. Ночью через ужасную топь они добрались до нас. Двое из них умерли от изнеможения в грязи. Двух других, полумертвых, нашел наш патруль.

Это самопожертвование валлонцев у Линденберга вызвало мощный подъем духа среди немецких дивизий в Померании. В сводках новостей сообщили и затем зачитали перед строем во всей армии об этом геройском подвиге. Герои были названы в сообщении ставки Верховного главнокомандования.