Кристиан Жак - Нефертити и Эхнатон

С каждым новым открытием (даже если потом оно оказывается ложным) мы все более приближаемся к истине, освобождаемся от прежних ошибок и после первых, «детских» вопросов («В каком году была битва при Кадеше?», «Был ли Эхнатон [2]психически больным человеком?»), начинаем задавать себе вопросы более серьезные: «Что такое цивилизация?», «Как она устроена?», «Какие возможности заложены в человеческом языке?», «Что собой представляли египетские религия, искусство, система ценностей и повлияли ли они на христианскую культуру Запада?». И, по всей видимости, процесс этот будет бесконечным.

Кристиан Жак – египтолог, автор многих книг, популяризующих достижения египтологической науки (из них на русском языке была опубликована работа «Египет великих фараонов», [3]удостоенная премии Французской академии), и исторических романов («Шампольон-египтянин», «Царица-Солнце», «Дело Тутанхамона [4]», недавно переведенный на русский язык «Рамсес» и др.). Книга, которую вы сейчас открыли, – первое на русском языке доступное для неспециалистов комплексное описание одного из самых интересных и «темных» периодов в истории Древнего Египта. Автор не пытается делать вид, что способен точно реконструировать ход тогдашних событий, – и это очень хорошо. Он обращает внимание на лакуны в наших знаниях, излагает разные, порой противоположные точки зрения на ту или иную проблему. Правда, версии, возникавшие в разное время, на протяжении XIX–XX веков, зачастую пересказываются вперемешку, и читателю будет непросто оценить их относительную значимость, а также составить представление о приоритетных на сегодняшний день проблемах и направлениях в изучении Амарны. И все же он получит надежные сведения и о биографии «солнечной четы», и о жизни ее столицы Ахетатона, [5]и о запутанной ситуации в азиатских владениях Египта, и об амарнском искусстве. В книге содержатся отрывки из подлинных египетских документов, полные переводы двух самых знаменитых религиозных памятников того времени – так называемых «малого» и «большого» гимнов Атону, а на рисунках в тексте и в фототетрадях – редкие репродукции статуй и гробничных росписей.

Разумеется, Кристиан Жак имеет собственную концепцию «амарнской авантюры», но и она – увы! – не окончательна и не бесспорна.

Образ Эхнатона, который рисует автор, окрашен его любовью к этому персонажу. Кристиан Жак настаивает на том, что фараон не был деспотом, никого не преследовал, никому не запрещал верить в традиционных богов. Однако он не приводит противоречащих этому высказываний из надписей, которые хорошо ему известны и которые он сам упоминает в тексте книги. В гробнице Туту, например, можно прочитать такие слова: Всякий ненавистный (попадет) на плаху… он подпадает мечу, огонь пожирает [его] плоть… Обращает он (Эхнатон) мощь свою против тех, кто игнорирует учение его, милости свои – к тем, кто знает его. В письме Абимилки, царя Тира (из амарнского архива), содержатся эпитеты фараона, которые, возможно, являются дословным переводом из египетского источника: …дающий жизнь посредством своего дыхания, сокращающий ее своею властью. В тексте бухенской стелы о нубийском походе сообщается, что фараон велел предать пленников мучительной казни – посадить на кол. При жизни Эхнатона были изуродованы гробницы его собственных, попавших в немилость чиновников – например, Саха и Пареннефера. Жак пренебрегает мнением известного египтолога Д. Редфорда, который писал, что фараон заставлял своих подданных стоять во время долгих церемоний под открытым небом, на жаре. По его мнению, вельможи в случае крайней нужды могли укрыться под балдахинами. Но стоящими под балдахином мы видим только царя и Нефертити. А как быть с изображениями из гробницы начальника полиции Маху, где один из самых влиятельных вельмож государства – визирь – бежит по дороге перед скачущими лошадьми фараона?

Что касается того, что подданным Эхнатона ничто не мешало верить в прежних богов, то не могу не процитировать двух гимнов Амону, в которых Я. Ассман видит прямой намек на события эпохи Амарны. [6]Первый из них был записан в период расцвета атонизма жрецом Амона – в потаенном месте, в гробнице более старой эпохи:

Мое сердце тоскует по (возможности) видеть тебя, о владыка персеевых деревьев, когда шею твою украшают венками из цветов! Ты даруешь насыщение без вкушения пищи, опьянение без пития. Мое сердце стремится увидеть тебя, о радость моего сердца, Амун, борец за сироту! Ты – отец того, кто лишился матери, супруг вдовы.