Виктор Буганов - Пугачев

К середине августа в войске Пугачева насчитывалось уже 15—20 тысяч человек. Волжские казаки, в земли которых он вступил, переходили на его сторону. Станица за станицей торжественно встречали восставших, пополняли их ряды опытными людьми, вооружением. На пути к Дубовке Пугачев 16 августа на реке Пролейке встретил сопротивление — 3 тысячи калмыков полковника князя Дундукова, полк донских и волжских казаков Ф. Кутейникова, легкая полевая команда майора Дица преградили путь его армии. При ее приближении Дундуков атаковал правый флаг пугачевцев, смял их, и они отступили за свои орудия. Но калмыки тут же частью перешли на их сторону, частью разбежались. Бежали и казаки. Оба полковника ускакали с поля боя. Команду Дица после жаркой схватки разбили — командир, многие другие офицеры упали замертво, солдаты сдались в плен.

На следующий день после этого успеха Пугачев вступил в Дубовку. Здесь его встретили, по словам А.И. Дубровского, «с великой честию и с образами, и все дубовские казаки учинили присягу». Это подтверждает князь В. Долгоруков, командующий второй армией. В письме П.И. Панину он сообщил, что волжские казаки «во всех станицах со звоном и другими почестями» встречали Пугачева, «учинили ему присягу».

Собрав 18 августа казаков на круг, Пугачев приказал избрать старшин. Ими стали: атаман Венеровский, депутат Уложенной комиссии, есаул Сленистов. В станице его армия пополнилась 200 воинами, двумя пушками, порохом, деньгами, провиантом. Вино и водку Пугачев приказал вылить на землю, чтобы избежать нарушения порядка.

В лагерь восставших под Дубовкой прибыл в эти дни тайша Ценден-Доржи с 3 тысячами калмыцких всадников; всех их Пугачев наградил деньгами и медалями, одеждой и тканями.

Во время трехдневного пребывания в Дубовке приведи однажды к Пугачеву сотника Астраханского войска Горского, тоже депутата Уложенной комиссии. Пугачев, рядом с ним какой-то очень молодой человек, вокруг — до десятка близких к «государю» людей — все сидели вокруг скатерти с угощением: рыбой, икрой, арбузами, калачами. Пугачев обратился к сотнику:

— Здравствуй, мой друг, ты кому присягал?

— Всемилостивейшей государыне, в вечном блаженстве достойныя памяти императрице Елисавете Петровне. Присутствующие при слове «государыне» вскинули на него глаза, потом, когда он закончил говорить, опустили их. Пугачев же продолжал разговор:

— Давно ли ты в службе?

— С 1748 года.

— После государыни Елисаветы Петровны кому ты еще присягал?

— Государю императору Петру III.

— А потом кому?

— Когда было обнародовано указами, что император Петр III скончался и воцарилась государыня Екатерина Алексеевна, мы ей присягали и наследнику Павлу Петровичу.

— Давно ли ты, мой друг, из Москвы?

— Месяца с три и больше.

— Что там про меня говорят?

— Говорят, сударь, что под Оренбургом и в тех местах воюет Пугачев.

Пугачев засмеялся, потом указал на молодого человека, своего сына:

— Вот сын Пугачева, Трофим Емельянович, после него остался, а самого Пугачева нет уже в живых. — Помолчал, потом, ударив себя в грудь, напористо продолжал: — Вот, друг мой, Петр III, император!

Казаки приклонили головы к коленям. Горский, увидев это, упал ниц и лежал перед «государем». Емельян махнул рукой казакам:

— Встаньте, други мои, встаньте! — повернулся к Горскому. — А ты знал государя Петра III?

— Знал.

— Я украден генералом Масловым, — Пугачев, пока всех обносили чарками водки, в который уже раз повествовал о своих похождениях, — и в три дня в Киеве стал. В столь короткое время я загнал 18 лошадей и заплатил за каждую по 10 или по 100 империалов [29], точно не упомню, только великую сумму.

— Смотри-ка! — удивлялись казаки. — По тысячи рублей давал за лошадь!

— Если бог велит в тех местах (в Петербурге. — В. Б. ) еще быть, то я так сделаю, чтобы они (дворяне. — В. Б. ) в роды родов помнили!

Закончилась беседа выяснением вопроса о Царицыне, сколько до него верст? Имеет ли он укрепления? Каковы они? Выяснилось, что город хорошо укреплен, а его гарнизон усилен казачьими полками, вызванными с Дона; к городу подходили войска генерал-майора И. В. Багратиона из Второй армии. Полковник Цыплетев, царицынский комендант, расставил шесть батарей по берегам реки и на судах. Хотя городское население, часть гарнизона и ожидали с нетерпением и сочувствием прихода Пугачева, принятые властями меры не подавали надежды на его взятие. Донские казаки, за которыми зорко следили местная старшина и центральные власти, в большинстве своем к восстанию не присоединились. Более того, их разъезды рыскали со всех сторон главной армии Пугачева, захватывали в плен отдельных повстанцев.