Виктор Буганов - Пугачев

— Извольте, Яицкое войско, выбрать себе атамана и старшин по-прежнему вашему обыкновению, кого хотите. Отдаю это на вашу волю. Если выбранные атаманы и старшины не станут делать войску угодность и казаки будут ими недовольны, то отдаю на их волю — хоть через три дня старого атамана и старшин сменить, а на место их выбрать других старшин в кругу по общему совету.

Казаки встретили речь Пугачева с благодарностью и воодушевлением:

— Довольны, батюшка, надежа-государь, вашею царскою милостью!

— То-то отец-то отдает на нашу волю выбор атамана!

— Он старинный наш обычай по-прежнему хочет восстановить!

После обсуждения атаманом избрали Никиту Каргина, сотниками — Афанасия Перфильева и Ивана Фофанова. Правда, соблюдая старинный этикет, они отказывались. Каргин, «не желая быть в таком большом достоинстве», пал на колени перед Пугачевым:

— Помилуй, Ваше величество! Я этой должности за старостью и неумением грамоте снести не могу!

— Как! Так ты поэтому мне служить не хочешь! Весь мир теперь обращается ко мне, а ты один хочешь противиться?!

— Я рад тебе послужить!

— Поздравляю вас, войско Яицкое, — Пугачев обратился к казакам, — с выбранными вами старшинами! Будь по-вашему, я воли с вас не снимаю!

— Благодарствуем, — кричали все, — на твоей царской милости!

«Государь» направился в свой «дворец» — дом Толкачева. А круг продолжался — трех выбранных старшин казаки вызвали в середину и, сняв шапки, стали с поклонами просить их занять должности:

— Пожалуй, господин атаман, и старшины! Примите на себя этот труд, послужите нам, Яицкому войску, верою и правдою!

— Мы, Яицкое войско, — Каргин и его товарищи из приличия, но не очень настойчиво, снова отказались, — не имеем большого разума, да и недостойны управлять вами.

«Но напоследок, — по словам Перфильева, — по многим с обеих сторон перекорам, приняли на себя налагаемые чины», показав тем самым, как и полагалось по обычаю, свое бескорыстие, заставив казаков упрашивать себя и т. д.

— Ну, будь воля ваша, Яицкое войско! — этими словами Каргин, Перфильев и Фофанов выразили окончательное согласие, вступили в свои должности.

Пугачев дал им право разбирать судебные дела, наказывать провинившихся, но за незначительные преступления. По «важным винам» (преступлениям) полагалось сообщать Военной коллегии, от которой и «ожидать указ».

Процедура избрания нового атамана Яицкого войска, его помощников, под эгидой «государя», в роли которого выступал Пугачев, свой, «мужицкий», «казацкий» царь, очень интересна, важна с точки зрения того, как мыслили себе предводители Крестьянской войны будущие порядки в случае ее общей, так сказать, победы. Пока они одерживали победы частные, местные, но уже начали попытки организации своей власти в тех местах, где они стали хозяевами положения. По форме все как будто оставалось по-старому — круг, выбор должностных лиц по общему совету, исполнение ими своих обязанностей под контролем круга, мира, который может их в любой момент заменить, переизбрать. Но при этом нужно иметь в виду важный момент. Этот обычай — функционирование круга, системы выборов атаманов и старшин — давно и систематически нарушался властями, правительством, и его восстановление само по себе было бы важнейшим завоеванием для казаков и «показачившихся» слоев населения. А ведь восставшие, и это очень существенно, подобные порядки вводили везде, в «неказачьих» местностях, и, как можно попять, собирались ввести по всей стране, как только они восстановят на престоле «императора Петра III». Правитель же в лице Пугачева, то есть «добрый» царь, как бы одобряет своим авторитетом, поддержкой подобные порядки «христианской казацкой республики», все будет делать «по общему совету», отдаст «на волю» народу; но при этом, конечно, сохранит за собой право верховной санкции.

Пугачев приказал Каргину продолжать осаду крепости, в частности, вести новый подкоп, на этот раз под колокольню, где хранилась гарнизонная «пороховая казна». Овчинникова послал в Гурьев за пушками, порохом, снарядами. Сам же уехал в Бердскую слободу.

26 января Овчинников и его отряд подошли к Гурьеву. Местные казаки сразу присоединились к нему. Атамана Кирилла Филимонова, писаря Ивана Жерехова и некоторых других, которые пытались организовать сопротивление, повесили. Овчинников своим ордером назначил местным атаманом яицкого казака Евдокима Струняшева, который получил от него «наставление» об управлении командой, взаимоотношениях с казахами и другими нерусскими людьми. Взяв с собой из Гурьева всех сочувствующих делу восстания, пушки, ядра, 60 пудов пороху, Овчинников в середине февраля вернулся в Яицкий городок.