Владимир Андреев - Моря и годы (Рассказы о былом)

Обычно зиму и весну занимала теоретическая подготовка, а лето и осень практика по специальности. Окончивших курсы усовершенствования официально называли: «классный специалист».

Начальником курсов был Рыбалтовский, а комиссаром Глухоченко, который знал меня еще по Пубалту. Очевидно, поэтому мне вновь поручили редактировать стенную газету.

Нашим штурманским наставником стал опять А. П. Гедримович, такой же живой, с искрометными главами, остроумный и беспокойный. Вот только волосы его, не поредев, приобрели серебристый оттенок… Всем нам было приятно, что именно он возглавлял штурманский класс.

Мореходными науками с нами занимался Н. Ф. Рыбаков, тот самый, который ходил на «Воровском» из Мурманска во Владивосток, штурман высокого класса и великолепный педагог.

Новую дисциплину — тактическую навигацию преподавал бывший старший штурман линкора «Марат» Всеволод Чернышев.

Как и в училище, курс девиации вел Сергей Иванович Фролов. Помогал ему всем нам полюбившийся лаборант Никанор Игнатьевич Сурьянинов, теперь уже заметно постаревший. Он встретил нас как долгожданных, невесть где пропадавших дорогих сердцу детей…

Сергей Иванович на практических работах задавал нам головоломку за головоломкой, считая, что именно с разновидностью девиационных загадок нам в жизни предстоит иметь дело. Много заниматься приходилось и по другим предметам.

…В стенной газете, чтобы она была более оперативной, ежедневно обновлялась хотя бы одна статья, над заголовком которой прикреплялась маленькая яркая табличка: «Новая». Это привилось. Было замечено, что большинство слушателей, раздевшись в гардеробе, прежде чем пройти в классное помещение, обязательно останавливались у стенда со стенной газетой…

Под редакцией преподавателя Кузнецова издавался ежемесячный литературный журнал.

Дни, до краев заполненные работой, летели так быстро, что мы и не заметили, как наступила весна, а с ней и горячая пора экзаменов. После них должна была начаться летняя практика для нас, штурманов, на Онежской озере, в Петрозаводске и в Онежских шхерах.

Наиболее успешно сдали экзамены Хирвонен, Соловьев, Ладинский, словом все те, кому Гедримович еще во время плавания в 1925 году пророчил штурманскую карьеру.

За неимением кораблей для практических работ по девиации нам предоставили небольшой буксир типа «Швейник». Руководитель практики Шестопалов, немного поразмыслив, поставил нактоуз магнитного компаса на палубу, и сказал:

— Крепить здесь, тут диаметральная плоскость. Закрепили. Проверили. Точно в диаметральной плоскости.

— Как вам удалось так точно установить компас? — допытывались мы.

— Наберетесь опыта, какой удалось накопить мне, сами сумеете так делать. А ежели по секрету, то ставил точно на створе мачты и дымовой трубы буксира. Как видите, никакой хитрости, никаких фокусов. Одно важно: иметь хороший штурманский глазомер.

На буксирчике в Кронштадте более недели занимались практическими девиационными работами. И еще столько же времени потратили на ознакомление тоже в Кронштадте — с морской обсерваторией, службой времени и гидрографической службой флота.

Чтобы дать нам хотя бы некоторое представление об особенностях плавания в шхерных условиях, наш класс в июне отправили в Петрозаводск, где к этому времени должно было находиться посыльное судно «Дозорный», когда-то обслуживавшее царские яхты. Ныне им не без успеха и с удовольствием командовал бывший адмирал царского флота Леонид Гроссман, преподававший у нас в училище морскую историю.

На речном пароходе мы пустились в путешествие от Охтинскрго моста. Шли каналами чуть ли не петровских времен, затем, переждав туман, вошли в Онежское озеро. Оно вдруг посерело, ветер развел порядочную волну, и наше утлое суденышко заболтало, затрясло словно в лихорадке. Онего решило доказать, что с ним шутки плохи и кто на нем не бывал, тот горя не видал…

Петрозаводск тех лет был обычным провинциальным городом с деревянными двухэтажными домами, незамощенными улицами. В нем имелся единственный, еще петровских времен, металлургический завод, много лесных бирж и лесопильных предприятий, собор, видный с далекой глади озера, которое скорее следовало бы назвать морем.

Военный комендант прислал за нашим багажом конную подводу. Мы погрузили на нее штурманское имущество, свои чемоданы, и она под наблюдением Никанора Игнатьевича двинулась в гору, а мы гурьбой пошли по обочине, именуемой тротуаром.