Владимир Андреев - Моря и годы (Рассказы о былом)

…Раннее утро. Штиль. Скоро пойдем высаживать десант. Встал на кнехт, чтобы еще раз проверить, как все закреплено в вываленном за борт катере. И вдруг… точно кто-то стукнул по ногам — и я лежу на верхней палубе. Ничего не понимаю. Корабль продолжает движение. С мостика раздается голос старпома Карпова:

— Аварийная тревога!

Канонерская лодка замедляет ход, а затем и вовсе останавливается. На корабле мы люди временные, поэтому по всем тревогам у нас одно место — на верхней палубе по правому борту, в районе кожуха дымовой трубы. Быстро построились. Видим: с поразительной быстротой для его лет старший механик ныряет то в один отсек, то в другой. Вот он с необычайным проворством вылезает уже из котельного отделения и скрывается в машинном. Чувствуем: дифферент на нос увеличивается. За бортом вода как будто ближе к верхней палубе стала.

— Аварийной партии завести пластырь! Половина курсантов на пластырь! — командует Карпов.

Все работают без суеты, молча и быстро. В районе носовой части внизу слышны удары кувалд — стало быть, ставят подпоры или аварийные щиты. По нашему разумению, аварийное учение идет слаженно. Механик что-то негромко сказал Карпову, и он скомандовал:

— Всем курсантам переносные ручные помпы спустить в большой кубрик! Голос Карпова как будто несколько тревожен.

Не без затруднений спускаем помпы в кубрик. Но что это?! В кубрике полно воды, почти до колен. Ученье — понятно! Однако зачем напускать столько воды в кубрик? Непонятно… С помощью трюмных быстро пустили в дело помпы, отливные рукава протянули на верхнюю палубу через входной люк.

— На размахи встать по четыре человека! Работать что есть сил в три смены! Остальным откачивать воду ведрами по цепочке! — командует Карпов.

Работаем в бешеном темпе. Больше чем на пять, а то и на три минуты духу не хватает. Откуда-то в кубрике появился стармех. Осмотрел все углы, что-то прикинул:

— Молодцы ребятишки! Дело идет на лад. Прошу темпы не снижать. Повышать можете сколько сил хватит, а снижать ни в коем случае!

Работаем без устали. Воды в кубрике стало наполовину меньше. Чуть снизим темп, она опять откуда-то прибавляется. Снова нажимаем. Чувствуем, корабль медленно движется вперед. Сверху ребята передали: идем курсом на Кронштадт.

Уже несколько пасов мы работаем на откачке воды, а внутри корабля трудятся аварийные партии, оглашая его звуками кувалд. Нигде никакой нервозности. Тон всему задают вездесущий старший механик и старпом.

Даже тогда, когда па подходе к Кронштадту к кораблю приблизились буксиры, а один, ошвартовавшись у борта, стал своими водоотливными средствами откачивать воду, когда из кубрика вода ушла и перестали работать па ручных помпах, мы все еще считали — проводится аварийное учение. И только когда корабль был экстренно поставлен в док и мы увидели размеры повреждений от посадки его на не обозначенную на карте «сахарную голову», поняли, в каком тяжелом положении он находился и что не случилось с ним самого большого бедствия только благодаря старшему механику, отлично знавшему свой корабль, до последнего винтика и заклепки, благодаря распорядительности, хладнокровию, выдержке командного состава и великолепной выучка экипажа.

Мы получили тяжелый, но нужный урок. Поняли, как надо знать свой дом-корабль, как бороться за его живучесть и как подобает себя вести командному составу в критической ситуации.

На этом наша артиллерийская практика на «Красном Знамени» закончилась. Зато мы узнали, что такое доковые работы, очищая железными щетками подводную часть корабля до металлического блеска.

После «Красного Знамени» штурманскую практику проходили на берегу, в Петергофе. Все тот же Алексеев с неизменным Никанором Игнатьевичем Сурьяниновым учили нас уму-разуму. Занимались мы главным образом береговыми астрономическими наблюдениями с помощью искусственного горизонта, шлюпочным промером, получали первоначальные навыки, необходимые каждому в съеме береговой черты.

А вскоре наша группа перебралась в Кронштадт для практики по минному, подрывному делу и торпедному оружию. На небольшом корабле «Мина» под руководством корифеев минного дела Киткина и Тепина мы собственноручно, как положено в минной партии, готовили мины к постановке, ставили их, как это делают на боевых кораблях, а потом выбирали. Работенка не из легких. Каждую мину, цепляющуюся за грунт лапами минного якоря, нужно было подтянуть к борту корабля и поднять вместе с якорем, минреп протереть, тщательно смазать густым, как тавот, маслом, намотать при строго определенном натяжений на вьюшку. Извозились мы в масле и грязи от носа до пяток. Может, поэтому среди нашей группы особых охотников заниматься минным делом не нашлось.