Ясмина Михайлович - На берегах Хазарского моря. Две жизни — одна любовь

— Невозможно, этого не может быть… — до тех пор, пока не осознал, что промок насквозь под проливным дождем.

Желая быстрее попасть в спальню, я выбрал короткий путь через большую ванную комнату, где до сих пор шел дождь или кто-то только закончил мыться. Мокрый с головы до ног, я остановился на пороге единственной комнаты, которую не смог закончить в своих фантазиях. Спальня. В ней и сейчас почти не было мебели. Лишь синий диван меж двух окон. На нем и сидела Я. М., поджав под себя ноги. Черная челка, коротко стриженные локоны на затылке и серьги в форме золотых сигарет. Улыбка старше ее самой. Как всегда, под черным платьем и искрами на чулках я отчетливо почувствовал плотность ее тела. Стремительность за фасадом расслабленного женского тела. Я замер, пораженный, и произнес:

— Скажи, что все это неправда!

— Что значит неправда, ты ведь промок до нитки!

— Но тогда объясни как? — глупо моргая, спросил я.

Я. М. рассмеялась:

— Ты требуешь объяснения всему этому? Но зачем оно, ведь это ты и я? Разве любовь нуждается в объяснении? Но если ты так хочешь услышать… Да, все это неправда. Все, от дверной ручки до стеклянной крыши. Этого дома и этой обстановки не существует в реальной жизни. Все здесь симулируемая бесконечность и временная вечность.

— А ты? — срывающимся голосом спросил я.

— Я, разумеется, тоже не существую.

— Не верю! — закричал я и сделал шаг к ней. Вдыхая аромат женщины, будто читаешь ее мысли. Я подошел ближе, склонился к пахнущим свежестью волосам, но она не пошевелилась, лишь произнесла:

— Не важно, веришь ты в это или нет, ведь ты тоже не существуешь.

— И я?

— И ты. Это компьютерная игра, нас загрузила в нее сама Я. М.

Я, нынешний владелец письменного набора, приобрел его за год до окончания XX века за 1000 немецких марок у официанта в Будве, получив в придачу загадочную улыбку, мелькнувшую над тарелкой с суховатым куском баранины, приготовленной этим вечером для гостей отеля.

— Господин, не желаете купить необычный ящик? Им владел капитан. Ящик для письменных принадлежностей, карт, подзорной трубы и всякой всячины, — произнес официант, интимно понизив голос, и поставил передо мной тарелку.

— А я могу на него посмотреть?

— Покажу вам его за завтраком. Он у меня здесь, в отеле.

— Несите, — велел я, подумав при этом, что у него, как человека молодого, еще есть время стать разумнее, а вот у меня его почти не осталось.

Письменный набор оказался большего размера, чем я ожидал; однако он мне очень понравился, и, таким образом, я стал его владельцем.

Скорее всего, он принадлежал семье Дабиновичей из Доброты, в нем хранили судовые карты, позже он оказался в старом дворце в Которе, где в нем держали самые разные вещи, относящиеся к более позднему периоду. Затем, по рассказам официанта, ящик опять вышел в море, но всего один раз, и та поездка печально закончилась для его прежнего владельца.

— Я не слишком расспрашивал о том, что тогда произошло, — добавил официант, — ведь, как известно, узнав тайну, становишься ее частью. Мне это ни к чему! Короче говоря, о том владельце ящика не осталось даже слухов. Сам он был неразговорчив, от него ничем не пахло. Даже потом… Из моря он не вернулся. Поэтому ящик и продается…

Изготовлен он из красноватого дерева и обит по бокам латунью. Пустой он весит почти четыре килограмма или — опять же, по словам официанта, — как небольшая собака. Размеры его приблизительно 51 сантиметр на 27 и высота 17 с половиной. Неточность в размерах, вероятно, вызвана тем, что в то время и в том месте, где ящик был изготовлен, в ходу была иная единица измерения — дюйм, фут или еще что-то.

— Если уж вас так интересуют детали, — говорил официант, — помните: то, что относится к сантиметрам, властно и над другими единицами, которыми можно измерить душу и сердце…

На обеих боковых сторонах ящика были закреплены латунные пластины с кольцами. Несмотря на внешнюю схожесть, назначение их было разным. Правое кольцо (если смотреть со стороны замка) можно переставить и использовать для переноски ящика, как небольшого сундука. Левое нельзя вытащить, если замок закрыт. Если потянуть за него, открывался потайной боковой ящичек.