Андрей Судоплатов - Тайная жизнь генерала Судоплатова. Книга 2

Объяснение Калугиным его участия в ликвидации и похищении неугодных советскому правительству людей было аналогично моему. Другой вопрос: для нашей так называемой «демократической общественности» Калугин — борец за справедливость и права человека, а я, мягко говоря, — одиозная личность.

Калугин и поддержавшая его пресса справедливо поставили вопрос о контроле над работой токсикологических подразделений спецслужб. Однако, на мой взгляд, дело не только в контроле. Токсикологические лаборатории всегда будут в составе служб технического обеспечения деятельности органов госбезопасности и разведки.

Преступные злоупотребления в этой сфере были установлены и в операциях ЦРУ. В 1977 году Огородник, сотрудник Министерства иностранных дел, являвшийся агентом ЦРУ, покончил жизнь самоубийством, проглотив ампулу с ядом в момент ареста. Однако до этого он с санкции ЦРУ ликвидировал с помощью изготовленного в США яда скрытого действия ни в чем не повинную женщину, советскую гражданку, имевшую некоторые основания подозревать его в шпионаже.

Возникает вопрос: оправданно ли применение наркотиков или ядов в борьбе с терроризмом? Конечно, смертный приговор или уничтожение террориста должны осуществляться в строгом соответствии с требованиями закона. К сожалению, правовые аспекты действий спецслужб в боевой обстановке, например, при вынужденной ликвидации опасных террористов, не разработаны ни у нас, ни за рубежом.

Однако опасность заключается в том, что столь мощное оружие может быть использовано правящим режимом для уничтожения нежелательных людей, политических противников и соперников, как уже было в нашей истории. Разумеется, токсикологическая служба обязана подчиняться строгим правилам и контролироваться. Но, повторяю, дело не только в контроле — важен статус персонала.

Я думаю, что сотрудники токсикологических подразделений спецслужб не должны находиться на действительной военной службе. Это позволит контролировать их действия в рамках реального прокурорского надзора. Не являясь военнослужащими, они не должны будут подчиняться в своих действиях требованиям дисциплинарного Устава Вооруженных Сил, согласно которому приказ начальника является законом для подчиненного, а уголовную ответственность за незаконно отданный воинский приказ несет высшее должностное лицо, его отдавшее. Может быть, это станет какой-то гарантией против злоупотреблений в использовании токсикологических служб в политической борьбе.

То, что я поведал на страницах своей книги, кому-то покажется схематичным, кому-то попыткой скрыть от общественности механизм страшной работы «Лаборатории-Х». Проверка сфальсифицированных против меня обвинений, что я контролировал работу лаборатории и отдавал ее начальнику приказы, показала, что я, как и руководители других самостоятельных служб и управлений МГБ—КГБ, имел самое общее представление о работе лаборатории и никакого участия в деятельности токсикологического подразделения не принимал.

Впервые этот материал, но, естественно, в другой форме, я представил в ЦК КПСС в 60-х годах, в своих заявлениях, добиваясь сначала освобождения из тюрьмы, затем реабилитации. Напрасно так называемые демократические журналисты пытаются обвинить меня в том, что я утаиваю невыгодные для себя обстоятельства, но при этом используют факты из моей книги, изданной на Западе, без ссылок на нее (например, публикация Ваксберга о деле Оггинса в «Литературной газете»)».

В 1942–1945 годах так называемый еврейский вопрос в свете отношений с союзниками приобрел существенное значение во внешней и внутренней политике Советского государства.

В Кремле, как выше уже говорилось, очень рассчитывали получить значительные средства на восстановление народного хозяйства под видом оказания помощи еврейскому населению СССР, пострадавшему от гитлеровского нашествия. Правительство, продолжая старую линию заигрывания с сионистскими кругами, стремилось использовать «палестинский вопрос» в качестве козырной карты в переговорах с англичанами, опасавшимися за свои позиции на Ближнем Востоке и препятствовавшими массовому переселению евреев в Палестину и образованию там еврейского государства.

В начале 1920-х годов, когда советская власть лишь становилась на ноги, среди руководителей всех уровней было немало лиц с еврейскими фамилиями. В то время не существовало паспортов, так что официально никто не делил людей по национальному признаку.