Александр Ганулич: Взлет и падение «Советского писателя»

Между тем, пусть трудно и с издержками, но дачи в поселке постепенно росли. Члены кооператива могли выбирать из трех вариантов проектов дачных строений. Первый — небольшой финский щитовой дом с тремя комнатами, кухней, санузлом и верандой общей площадью около 50 квадратных метров. Второй — кирпичное строение с мансардным этажом с пятью-шестью комнатами, кухней, верандой, солярием, санузлом, иногда с гаражом. Общая площадь строения достигала 200 квадратных метров. Имелся еще и промежуточный вариант. Члены кооператива выбирали вариант, исходя из своих средств и вкусов. Правда, нередко им навязывали дома большего размера. Первые дачи в поселке возникли в противоположных углах. На Южной аллее выросла дача Семена Кирсанова, который смог еще и добиться изменения типового проекта: его дом был снабжен колоннадой и выглядел как старинная подмосковная усадьба. Почти в то же время закончили строительство своих дач в разных концах Восточной аллеи кинорежиссер Михаил Ромм и академик Виктор Виноградов.

Затем готовые строения стали появляться как грибы из-под земли после дождя. Писатели стали с удовольствием обживать свои хоромы. Трудно преувеличить гордость, которую испытывал какой-нибудь член кооператива, когда заканчивал строительство и отделку своего жилища.

На торжество приглашались ближайшие соседи и друзья счастливца.

Владимир Абрамович Дыховичный, драматург и поэт, ведущий в известнейшем писательском дуэте Дыховичный-Слободской, завершил отделку своей дачи. Осталось поставить один маленький штрих: в самой большой комнате повесить люстру. В те времена это было не так просто. Владимир Абрамович с женой Александрой Иосифовной хотели повесить под потолком нечто выдающееся — большое, хрустальное, играющее сотнями зеркальных бликов. Были задействованы друзья, которые вывели Дыховичного на один из центральных комиссионных магазинов Москвы. Наконец, из магазина позвонили: «Приезжайте, кое-что есть по вашему заказу». Дыховичные помчались в комиссионку. «О чудо», — только и сказала Александра Иосифовна. На массивном бронзовом основании крепились бесчисленные хрустальные подвески. Между собой их основания соединялись опять-таки хрустальными бусами. Но главным украшением этого произведения искусства был плафон, который подвешивался снизу и оттенял все хрустальные каскады люстры. «Берем», — прошептала Александра Иосифовна, даже не советуясь с рядом стоящим с открытым ртом мужем. Нужная сумма и солидное вознаграждение сразу же перекочевали из кармана Владимира Абрамовича в карман продавца.

— Не посоветуете ли какого-нибудь опытного мастера, чтобы повесил люстру у нас на даче? — поинтересовался у довольного продавца счастливый драматург.

— Конечно, Владимир Абрамович, нет проблем. У нас есть специалист, которого мы привлекаем в сложных случаях. Он и разберет люстру, и промоет все хрустальные элементы, и повесит ее, куда скажете.

Через несколько минут Дыховичный уже договаривался со специалистом. По счастью, тот оказался свободным, и через час приехал в комиссионный магазин. Была найдена подходящая тара, мастер быстро и умело разобрал хрустальное чудо, завернул каждый элемент в газетную бумагу и сложил все в деревянный ящик. Он даже вытащил этот ящик на улицу и помог погрузить его в машину. В багажник разобранное чудо не влезло, и его аккуратно расположили на заднем сидении.

В ближайший выходной день мастер прибыл на дачу. Владимир Абрамович встретил его на автобусной остановке и довез до дачи. Ящик с люстрой уже его дожидался посреди самой большой комнаты дачи Дыховичных. Мастер потребовал лестницу, снял пиджак, надел синий халат и забрался на деревянную стремянку. Дело пошло споро. Он закрепил на вбитом в потолок солидном крюке бронзовое основание люстры и начал ловко подвешивать к нему бусы и подвески, которые подавала ему из ящика привлеченная к процессу домработница. Осталось только закрепить плафон. Что в этот момент произошло, осталось только гадать. То ли качнулась стремянка, то ли пальцы мастера уже устали, но он не удержал плафон. Тот выскользнул из рук, сверкнул всеми цветами радуги, рухнул на деревянный пол и раскололся на сотни хрустальных осколков. Несколько секунд стояла гробовая тишина. Потрясенные хозяева, трепетно взиравшие на процесс сборки люстры из кресел, потеряли на несколько секунд дар речи. Мастер, осознав, что произошло непоправимое, вихрем скатился со стремянки, внимательно посмотрел на груду хрустальных осколков и взглянул на супружескую пару: