Борис Шубин - Дополнение к портретам

Именно Г. А. Захарьина и его ближайших учеников, по-видимому, имел в виду герой повести «Скучная история» университетский профессор Николай Степанович, когда говорил: «…Мои товарищи терапевты, когда учат лечить, советуют „индивидуализировать каждый отдельный случай“. Нужно послушаться этого совета, чтобы убедиться, что средства, рекомендуемые в учебниках за самые лучшие и вполне пригодные для шаблона, оказываются совершенно негодными в отдельных случаях…»

Когда Г. А. Захарьина упрекали в недооценке новых диагностических приемов и методов исследования, он возражал: «…Сколько раз приходилось мне видеть неудовлетворительную деятельность врачей. Набирает такой врач массу мелочных и ненужных данных и не знает, что с ними делать; истратит свое время и внимание на сбор этих данных и, не пройдя правильной клинической школы, не замечает простых, очевидных и вместе важнейших фактов… Такой врач полагает всю „научность“ своего образа действий в приложении „точных“ и, конечно, последних, новейших методов исследования, не понимая, что наука – высшее здравомыслие – не может противоречить простому здравому смыслу».

Я привел эту цитату не только чтобы показать здравый смысл рассуждений Г. А. Захарьина, но и на случай, если книга эта попадет в руки молодого врача.

И в наше время, к сожалению, об уровне диагностической работы того или иного медицинского учреждения нередко судят не по удельному весу правильно и, главное, своевременно поставленных диагнозов, а по числу лабораторных, рентгеновских и прочих исследований, приходящихся на одного больного.

Профессор Захарьин был ярым сторонником профилактического направления в медицине. Он любил повторять: «Копят болезнь пудами, а выходит она из человека фунтами». Антон Павлович, конечно, не раз слышал на лекциях это его выражение.

Много позже умирающий А. П. Чехов, находясь в Баденвей-лере, переписывал в различных вариациях: «Здоровье мое поправляется, входит пудами, а не золотниками» – и, наверно, грустно улыбался в этот момент, вспоминая, как по-настоящему звучит любимая поговорка его учителя.

Во врачебном мире Г. А. Захарьин был фигурой весьма колоритной. Ходили легенды о баснословных его гонорарах, сочетавшихся с неимоверной скупостью.

«Он возьмет с Вас сто рублей, – писал А. П. Чехов Суворину, – но принесет Вам пользы minimum на тысячу. Советы его драгоценны». Антон Павлович настолько ценит время профессора, что категорически отказывается консультировать у Захарьина сына Суворина («инфанта»), которого сам считал абсолютно здоровым. «…Нет ничего хуже, как явиться к врачу и не знать, на что жаловаться. Это баловство…»

Что же касается слухов о скупости профессора, то, как свидетельствует биограф Захарьина А. Г. Лушников, они не соответствуют действительности: он вносил деньги на строительство водопровода в Черногории, а в 1896 г. пожертвовал полмиллиона рублей на церковно-приходские школы, которые находились в бедственном положении. Большие суммы были истрачены им на организацию Музея изящных искусств при московском университете (ныне Музей изобразительных искусств имени А. С. Пушкина). На протяжении более чем 30-летней службы в Московском университете свое жалование за чтение лекций он отдавал в фонд помощи нуждающимся студентам.

Захарьин, далекий от политики, был врачом-гуманистом. На заре своей профессорской деятельности, когда в октябре 1861 г. полиция устроила погром студентов университета, он не остался в стороне, что было отмечено на страницах «Колокола»: «Из профессоров показали участие к судьбе избитых студентов: Ейнбордт и доктор Захарьин, который лишь только узнал, что бьют студентов, прибежал их перевязывать и лечить, почти силою ворвался во двор, где они лежали без чувств, и сделал свое дело…»

А. П. Чехову, ценившему личную независимость и свободу, выдавливавшему из себя, как он писал, по каплям раба, не могла не понравиться эта же черта в характере Г. А. Захарьина, отказавшегося от должности лейбмедика, которую ему предлагали в связи с болезнью императора Александра III. «Врач должен быть независим не только как поэт, как художник, но выше этого как деятель, которому доверяют самое дорогое – здоровье и жизнь», – говорил Г. А. Захарьин, и, как видим, слова его не расходились с делом.

Эту же мысль высказывает Антон Павлович в «Скучной истории»: «…Чувство свободы и личная инициатива в науке не меньше нужны, чем в искусстве».

В «Скучной истории», к которой мы уже неоднократно обращались, пожалуй, больше, чем в каком-либо другом чеховском произведении использованы университетские «мотивы» биографии писателя.