Денис Давыдов - Дневник партизанских действии 1812 года

"Примите их, - говорил я им, - дружелюбно, поднесите с поклонами (ибо, не

зная русского языка, поклоны они понимают лучше слов) все, что у вас есть

съестного, а особенно питейного, уложите спать пьяными и, когда приметите,

что они точно заснули, бросьтесь все на оружие их, обыкновенно кучею в углу

избы или на улице поставленное, и совершите то, что бог повелел совершать с

врагами христовой церкви и вашей родины. Истребив их, закопайте тела в

хлеву, в лесу или в каком-нибудь непроходимом месте. Во всяком случае,

берегитесь, чтобы место, где тела зарыты, не было приметно от свежей,

недавно вскопанной земли; для того набросайте на него кучу камней, бревен,

золы или другого чего. Всю добычу военную, как мундиры, каски, ремни и

прочее, - все жгите или зарывайте в таких же местах, как и тела французов.

Эта осторожность оттого нужна, что другая шайка басурманов, верно, будет

рыться в свежей земле, думая найти в ней или деньги, или ваше имущество;

но, отрывши вместо того тела своих товарищей и вещи, им принадлежавшие, вас

всех побьет и село сожжет. А ты, брат староста, имей надзор над всем тем, о

чем я приказываю; да прикажи, чтобы на дворе у тебя всегда были готовы три

или четыре парня, которые, когда завидят очень многое число французов,

садились бы на лошадей и скакали бы врознь искать меня, - я приду к вам на

помощь. Бог велит православным христианам жить мирно между собою и не

выдавать врагам друг друга, особенно чадам антихриста, которые не щадят и

храмы божии! Все, что я вам сказал, перескажите соседям вашим".

Я не смел дать этого наставления письменно, боясь, чтобы оно не попалось в

руки неприятеля и не уведомило бы его о способах, данных мною жителям для

истребления мародеров.

После сего, перевязав пленных, я определил к ним одного урядника и девять

казаков, к которым присоединил еще двадцать мужиков. Весь этот транспорт

отправлен был в Юхнов для сдачи городскому начальству под расписку [12].

Казакам сим я приказал дождаться партии в Юхнове, уверясь, что по ее

малолюдству мне нельзя будет оставаться долго в местах, неприятелем

наполненных. Однако мне хотелось испытать еще судьбу с горстью моих

товарищей и побороться с невозможностью; а так как обязанность моя не

состояла в поражении бродяг, но в истреблении транспортов жизненного и

военного продовольствия французской армии, то я, по распространении

наставления, данного мною токаревским крестьянам, по всем селениям, чрез

которые проходила партия моя, взял направление к Цареву-Займищу, лежащему

на столбовой Смоленской дороге.

Был вечер ясный и холодный. Сильный дождь, шедший накануне, прибил пыль по

тропинке, коею мы следовали связно и быстро. В шести верстах от села

попался нам разъезд неприятельский, который, не видя нас, шедших лощиною

вдоль опушки леса, беззаботно продолжал путь свой. Если бы я не имел нужды

в верном известии о Цареве-Займище, занимаемо ли оно войском и какой оно

силы, я бы пропустил разъезд этот без нападения, опасаясь, в случае

упущения одного из разъездных, встревожить отряд или прикрытие транспорта,

в селе находившегося. Но мне нужен был язык, и потому я нарядил урядника

Крючкова с десятью доброконными казаками наперехват вдоль по лощине, а

других десять - прямо на разъезд. Разъезд, видя себя окруженным,

остановился и сдался в плен без боя. Он состоял из десяти рядовых при одном

унтер-офицере. Мы узнали, что в Цареве-Займище днюет транспорт с снарядами

и с прикрытием двухсот пятидесяти человек конницы.

Дабы пасть как снег на голову, мы свернули с дороги и пошли полями,

скрываясь опушками лесов и по лощинам; но за три версты от села, при выходе

на чистое место, встретились с неприятельскими фуражирами, числом человек в

сорок. Увидя нас, они быстро обратились во всю прыть к своему отряду.

Тактические построения делать было некогда, да и некем. Оставя при пленных

тридцать гусаров, которые, в случае нужды, могли служить мне резервом, я с

остальными двадцатью гусарами и семьюдесятью казаками помчался в погоню и

почти вместе с уходившими от нас въехал в Царево-Займище, где застал всех

врасплох. У страха глаза велики, а страх неразлучен с беспорядком. Все

рассыпалось при нашем появлении: иных мы захватили в плен, не только без

оружия, но даже без одежды, иных вытащили из сараев; одна только толпа в