Денис Давыдов - Дневник партизанских действии 1812 года

прозорливость. Они могли утешить себя мыслию, что история представляет

немало примеров тому, что самые превосходные предначертания не были

приведены в исполнение лишь вследствие ничтожнейших обстоятельств.

Шестнадцатого числа дошел до меня первый отголосок о переходе неприятеля

чрез Березину[56], и я, немедленно известя о том фельдмаршала, остановился

в ожидании дальнейших от него повелений. Я полагал, что, хотя бы дошедшее

до меня известие о переправе было и несправедливо, все, однако же, ясно

оказывалось, что неприятель обратился уже не на Нижнее Березино, как сего

вначале ожидали, а прямо на Борисов, почему направление мое к Нижнему

Березину ни к чему уже не служило. Расчет мой был верен, ибо 16-го, к

вечеру, я получил от генерал-квартирмейстера полковника Толя письмо

следующего содержания:

"Нужно уведомить вас о взаимном положении обеих армий: Чичагов 9-го числа в

Борисове, авангард его под командою графа Ламберта разбил наголову

Домбровского. Витгенштейн после поражения Виктора, который шел на

соединение с Бонапартом, находится в Баранах, что на дороге от Лепеля к

Борисову. Авангард наш под командою Милорадовича - в Бобрах, а Платов - в

Крупках. Главная наша армия сегодня выступает в Сомры (на карте Хомры),

малый авангард оной под командою Васильчикова - в Ухвалы. С своей стороны

вся французская армия - на походе к Борисову. Вы очень хорошо сделаете,

если немедленно и как можно поспешнее займете Озятичи и откроете лесную

дорогу от сего селения к Борисову. Желательно, чтобы сей пункт был занят

тщательнее, так как и селение Чернявка, из коей пошлите разъезды на большую

Борисовскую дорогу. Орлов послан со ста пятьюдесятью казаками к Чичагову;

постарайтесь сделать с ним связь; вы тем угодите фельдмаршалу. Все ваши

храбрые будут награждены. Карл Толь. На походе в Сомры, 16-го ноября"[57].

Видя по письму сему разобщение Витгенштейна с Чичаговым, между коими

протекала Березина и находилась неприятельская армия, простиравшаяся, по

крайней мере, до восьмидесяти тысяч человек, я хотя не совсем верил

известию о переправе, но не сомневался в том, что Наполеон, пользуясь

малосилием Чичагова, перейдет реку в каком-нибудь пункте украдкой или

силой; по переходе же Березины я предполагал направление неприятельской

армии из Борисова к Минску, потому что путь сей есть самый кратчайший из

путей, идущих к Варшаве; что на нем она имела в виду соединение с корпусами

Шварценберга и Ренье, отчего армия его могла снова возвыситься до ста

тридцати тысяч человек; что посредством пути сего она могла избежать

бокового преследования нашего, столь для него до Березины пагубного, и идти

краем, несравненно менее опустошенным, нежели Виленский, чрез который

проходили обе воюющие армии и по которому кругообращались все транспорты

оных с начала войны. Вследствие чего я решился, несмотря на предложение

полковника Толя, переправиться немедленно чрез Березину и идти на

Смолевичи, что между Игумном и Минском.

За таковое ослушание я достоин был строжайшего наказания. Партизан должен и

необходимо должен умствовать, но не перепускать, как говорится, ум за

разум. Конечно, соединение Чичагова с Витгенштейном на правом берегу

Березины умножило бы затруднения неприятелю при переправе; однако нельзя

было решительно заключить, чтобы и один Чичагов не смог с ним управиться.

Березина, окраеванная болотами, не была еще схвачена льдом, и правый берег

ее, господствующий над левым и защищаемый тридцатью тысячами войска,

представлял неприятелю довольно еще затруднений и без Витгенштейна. События

доказали, что мне ни к чему не послужил ранний и отдаленный залет мой к

Смолевичам, где я всегда успел бы предупредить неприятеля и из Озятичей, в

случае переправы Наполеона при Борисове.

Стоило только внимательнее прочесть письмо полковника Толя и взглянуть на

карту, чтобы постичь благоразумное его распоряжение.

Полагая неприятеля между селением Начею и Борисовым, извещенный о прибытии

Витгенштейна в Бараны, а Чичагова к мостовому Борисовскому укреплению, он

считал, что неприятелю ничего не оставалось делать, как, прикрывшись от

главной армии речкой Начею, спуститься вдоль по ней к Озятичам и совершить

переправу в углу, описываемом означенной речкой и Березиной. Вот причина,