Роберт Форте - Тимоти Лири - Искушение будущим

Таким образом, эта церковь вдвойне священна в душах тех, кто пришел сегодня сюда, чтобы почтить память Тима Лири. Кто мог бы поверить, что революция начнется в одной из церквей Сан-Франциско? По крайней мере, именно здесь было возвещено ее начало, возвещено тихим собранием огромных творческих сил, которые вскоре дали знать о себе и о которых услышали везде, везде по всему миру, в добром старом американском революционном духе.

Психоделическая работа в Гарварде была в самом разгаре, и я как раз вернулся после первого года там, где совместно с Тимом осуществлял руководство Псилоцибиновым проектом. Ричард Алперт, будущий Рам Дасс, вскоре должен был включиться в работу, реализуя свою собственную тихую внутреннюю (р)еволюцию и принявшись за работу с того места, где ее оставил я, покинув проект. Он стал играть роль Тома Сойера, если считать, что сам Тим был в роли Гека Финна, который «удрал на индейские территории».

Я многое мог бы сказать о Тиме, поскольку он был весьма многогранной личностью, но прежде всего я хотел бы остановиться на двух моментах, о которых нельзя не упомянуть, воздавая дань его памяти.

Как вы знаете, Тим происходил из ирландских переселенцев, и у него было безумное кельтское воображение, странным образом скрещенное с потаенным ирландским католическим новоанглийским пуританизмом. Католицизм? Пуританизм? Конечно, это не похоже на того Тима, которого мы с вами знали. И тем не менее, это в нем было. Что делать ирландскому бунтарю, когда нет достаточно могущественной силы, против которой можно бунтовать? И если у него нет серьезной причины, чтобы сесть в тюрьму, следует ее выдумать. Ирландский бунтарь без опыта тюремной отсидки за политику — это просто дело неслыханное.

У Тима были и другие совершенно ирландские черты. Он любил песни и поэзию, обожал старинные ирландские баллады и, конечно, был почитателем дикого воображения Джеймса Джойса. [16] Джеймс Джойс — ирландский писатель, считающийся основоположником литературного авангарда постмодернизма. Его роман «Улисс», написанный в необычном стиле, один из памятников мировой литературы. И если некоторые из его историй чересчур затягивались, я списывал это на счет его бардовской натуры. И если у него действительно были какие-то контакты с духом зла, то мне хочется здесь вспомнить историю про мифического Ирландца Конана, который, когда дьявол в аду принялся его избивать, дал ему хорошей сдачи. Таков был и Тим.

Мое последнее личное воспоминание о Тиме относится к празднованию Дня святого Патрика [17] День св. Патрика — 17 марта — государственный праздник Ирландии, ставший одним из любимых ирландцами праздников. Традиционно отмечается во многих странах, где есть хотя бы толика ирландского населения. в его доме, незадолго до его смерти. Поздравить Тима пришла команда его гарвардских последователей, и один из друзей пригласил группу ирландских музыкантов, которые играли и пели старинные сентиментальные ирландские песни. Они начали поэмой Йетса 17 , положенной на музыку, «Down by the Salley Gardens», а потом перешли на зажигательные кабацкие и боевые песни вроде «By the Rising of the moon» и «The boys of Wexford». В хоре участвовали также Шарон, Бриджид, Кэтлин, Антеа Роз Мэив, Розмари и Нэнси Джин. Тим решил почитать вслух из Джойса, «Поминки по Финнегану», начало и конец. Лиффи, река, на которой стоит Дублин, была для Джойса символом начала, круга и конца, в котором река жизни начинается снова.

Я думаю, стоит здесь вспомнить один момент из жизни Тима в гарвардские времена, о котором он мне однажды рассказывал. Он ездил с кем-то на рыбалку на рыболовном катере, и люди, которые его пригласили, наловили очень много рыбы. Тим был прекрасным спортсменом, но не из тех, которые любят кровь — он играл в гольф, теннис, бейсбол и футбол. И вот он сидел на этом катере и смотрел на разевавших рты в последней агонии рыб. И он взял одну из них в руки, и гладил ее, и разговаривал с ней, и присоединился к ее сознанию в процессе ее умирания.

Это пример очень хорошо характеризует Тима в его отношении к миру. Он видел явление изнутри, все равно — с психоделиками или без них, он видел эволюцию жизни от ДНК до человеческого сознания. Вот этому взгляду он и пытался научить всех остальных, ведь он был и учитель тоже.

Я говорил уже, что Тим был многолик. Но сказать так, все равно что ничего не сказать. У него было очень много лиц, обращенных к миру, и каждый мог увидеть то лицо, которое был способен увидеть. Но кроме того, он играл разные роли в различных межличностных ситуациях — трансакции, как он это называл, — адаптировал себя к сценарию, так, как он его интерпретировал. И неважно, что из-за этого иногда происходили разного рода конфузы. Разве не является самооценка фикцией, изобретением исполнительной ветви центральной нервной системы? В таком роде он высказывался.