Сергей Андреев - Крылом к крылу

Все это показывает сейчас французам советский штурман. Рассказывает Армашов интересно, но занятие не клеится. Французы вполголоса переговариваются между собой. Дело в том, что наш офицер говорит по-русски, затем его слова переводит переводчик. На все это уходит много времени. Пока что, глядя на скучающие лица летчиков, нетрудно догадаться, что они с удовольствием послали бы ко всем чертям такого рода ученье и бросились к самолетам.

Во время перерыва советую Армашову побольше прибегать к схеме, к рисунку, показывать на макетах.

Второй час проходит живее. В глазах французов появился огонек, раздались реплики, посыпались вопросы. Французских летчиков-истребителей волновало многое. Тюляна, например, интересовал вопрос, на каких высотах мы летаем, какова система обороны в воздухе. Спокойный, невозмутимый Литольф несколько раз настойчиво спрашивал через переводчика, как у нас осуществляется связь истребителей и бомбардировщиков в бою — по радио, или еще как-нибудь. Живой, черноглазый Майэ справлялся о том, как прикрыты объекты противника зенитным огнем, где располагаются зенитные средства. Ас французской авиации капитан Лефевр интересовался, как скоро появляются истребители противника над атакованными нами объектами. Вопросов было много потому, что от знания обстановки и приемов борьбы противника зависело — жить или умереть, победить или оказаться побежденным. Вот почему так досконально выпытывали французские летчики самые тончайшие детали боевой работы наших парней.

Мог появление внесло новое оживление в занятия Посыпались вопросы в мой адрес. Пришлось более пространно рассказать французам о тактических приемах вражеских истребителей, т. е. о той части фашистской авиации, с которой «раякам» придется столкнуться с первых же дней их боевой деятельности.

Беседа затянулась до обеда. Я рассказывал новичкам о хитрых приемах фашистских асов, о том, как они отвлекают наши истребители, уводят их от бомбардировщиков, а в это время другие группы «мессершмиттов» или «фоккеров» атакуют наши самолеты.

За примерами далеко ходить не пришлось.

— Помните, Армашов, как надули вас фашистские летчики в прошлом месяце, — кивнул я в сторону майора. — Четверка «мессеров» атаковала «ястребки». Ну, те в бой, А гитлеровцы в драку не полезли. Дали по одной очереди из пулеметов… и врассыпную, за лес. Наши сгоряча увязались за ними. Получилось так, что через минуту наши бомбардировщики оказались без прикрытия. Тут нас и атаковали вражеские истребители, которые вначале ходили над нами за облаками. Насилу от них отбились. Дело могло кончиться совсем плохо, но «ястребки» вовремя опомнились и вернулись обратно.

— Но ведь это не совсем грамотно, мон колонель, — перебил меня Тюлян. Может быть, майор сказал и еще что-нибудь более сильное в адрес наших истребителей, но переводчик перевел именно так.

— Передайте майору, — попросил я, — что на войне совершаются не только подвиги, но и ошибки. Делают их и простые смертные и герои. Но хотелось, чтобы ошибок в воздухе было возможно меньше.

Перевод был, видимо, точный, потому что майор смутился и стал быстро-быстро что-то говорить переводчику.

Через минуту переводчик ответил, что майор Тюлян просит сказать, что он не хотел обидеть или в чем-либо упрекнуть доблестных русских асов. Мы пожали друг другу руки, и мир был заключен.

После обеда у французов проводил занятия начальник разведки майор Половинкин. Он рассказал молодым летчикам, что на нашем участке фронта действует истребительная группа Мельдерса, которую гитлеровское командование придало своей наземной группировке «Центр». В группе собраны наиболее подготовленные фашистские летчики — асы, имеющие на своем счету немало воздушных боев.

Сообщение разведчика было воспринято французами с восторгом.

— Это здорово! — кричали они. — Асы — это для нас.

Глаза молодых французов сверкали.

Возбуждение улеглось нескоро.

Все последующие дни в бараке «Нормандии» только и разговоров было, что о предстоящих боях.

Молодежи рвалась в воздух, чтобы схватиться с врагом. Однако, справедливости ради, нужно сказать, что особенного желания сопровождать русские бомбардировщики молодые французы не обнаруживали. Каждому хотелось идти на свободную охоту, где летчик отвечает лишь за свои действия, за свою жизнь и может в полную меру показать свое боевое мастерство, храбрость и высокие летные качества.