Наталья Громова - Ольга Берггольц - Смерти не было и нет. Опыт прочтения судьбы

Верно, сдвиги и достижения тоже колоссальные, особенно если их соизмерить не то что с царским Казахстаном, но с тем…" Далее письмо оборвано.

На Кавказе Берггольц видела "достижения" социалистической индустриализации. Теперь перед ней разворачивались картины сталинской коллективизации.

В то же время Ольга впервые столкнулась с механизмом идеологической пропаганды, которая оправдывала беспощадные методы строительства социализма. Между собой друзья, несомненно, вели диспуты о том, что великая цель оправдывает любые средства. Пытались прикидывать в цифрах, сколькими жизнями можно было бы обойтись, думали даже о процентах подобных издержек. Но эти разговоры велись до тех пор, пока можно было вслух говорить на подобные темы. Да и ответ партии был известен: надо терпеть, надо принимать указания начальства без ропота и протеста.

Они – молодые журналисты – так и делали. Возмущались приписками и очковтирательством, но в итоге писали то, что от них требовалось. Себя не жалели. Работали по шестнадцать часов в сутки, жили в промерзшей редакции, спали на столах. От сизифова труда журналиста в глубинке Ольга едва держалась на ногах. Сославшись на необходимость встречи с дочкой, она едет в Ленинград. Молчанов остался в Алма-Ате.

В 1930 году у Ольги выходит книга рассказов для детей "Зима-лето попугай", которую издал в своей детской редакции Самуил Маршак. Он и познакомил Ольгу с приехавшим в Ленинград 20 сентября 1931 года Максимом Горьким. Пролетарский писатель планировал создание новых перспективных проектов, одним из которых должно было стать издательство "Детская литература".

Его "оруженосцем" в Ленинграде был один из руководителей РАПП Леопольд Авербах, который, как родственник зампреда ОГПУ Генриха Ягоды, был вхож в кремлевские и властные коридоры. Отец Авербаха был директором гостиницы "Европейская", где часто проходили писательские встречи, которые обычно заканчивались в ресторане гостиницы.

По воспоминаниям Вениамина Каверина, Авербах был "маленького роста, в очках, крепенький, лысый, уверенный, ежеминутно действующий – трудно было представить его в неподвижности, в размышлениях, в покое" [20] Каверин В. Эпилог. С. 84. .

Говорил Авербах энергично, напористо, но речь его была соединением пустот. Он жонглировал мнимыми понятиями, заговаривая слушателей. Он сбивал с ног своей уверенностью, что общими усилиями они создадут новых Шекспиров, научат писать, как Федин.

Он был невероятно технологичен, практичен. Каверин вспоминал: как-то на встрече в "Европейской" Авербах выступал перед писателями-попутчиками, среди которых были Зощенко, Слонимский, Шкловский, и говорил с ними так, как будто у него, автора торопливых статей, посредственного литератора, была власть над настоящими писателями.

В огромном письме Николаю Молчанову от 23 сентября 1931 года – несколько страничек, плотно исписанных яркими зелеными чернилами, – Ольга в подробностях и не без гордости расскажет, что произошло с ней в те летние месяцы в Ленинграде.

"Потом приехал Авербах… По приезде он сразу проявил максимум заинтересованности ко мне. Мы с ним сразу подружились. Ходили, разговаривали, ужинали в Европейской и т. д. Колька, что это за человек, наш Князь! Интересно, что ему 28 лет! А человек два раза был на нелегальной работе в Германии и Франции, его там били, выслеживали и т. д. Да всего не расскажешь. Ведь он, кроме того, член первого ЦК КСМ, организатор его и т. д. В общем – князь, князь. И (деталь) потом вдруг еще открылась его сторона, вдруг (?) говорит: "неделями тянет к револьверу" и т. д. <���…> Ну ладно, потом приезжает небезызвестный тебе Горький. Маршак тянет меня к нему насчет "Костров" [21] «Костры» – тематические сборники, предназначенные для детей, которые О. Берггольц готовила к печати. Литературным консультантом «Костров» был С. Маршак. Первый сборник весь состоял из рассказов о героях. По мысли создателей, эти рассказы «бывалых людей» пионеры слушали у костра. Авторами рассказов были Л. Пантелеев, Н. Тихонов, Р. Васильева, А. Золотовский, Ю. Либединский, В. Кетлинская, М. Зощенко и др. В 1932 году был выпущен «Костер первый», в котором Берггольц опубликована рассказ «Свинцовый поход: Рассказ журналистки» (М.—Л., 1932. С. 121–134) – о свинцово-цинковом заводе под Владикавказом, так как «Без свинца нет пуль, нет снарядов». . Идем, долго говорим (больше я, чем Маршак). Спорим. Горький заинтересован, заражен. Пишет рассказ о Ленине, воззвание относительно "Костров". Колька, Горький до того милый, хороший парень, что я просто обалдела. Сидела с человеком, который написал "Клима Самгина", и чувствовала себя лучше, вернее, непринужденнее, чем с Авербахом. Тоже, если писать, книжку надо.