Павел Мальков - Записки коменданта Кремля

Прошло какое-то время, и я воочию увидел, к чему приводит разлагающая деятельность.

Как-то под вечер позвонил мне по телефону Подвойский и попросил зайти в Ревком. Прихожу, сидит Николай Ильич туча тучей. Я сразу смекнул, что стряслась какая-то беда. Так оно и оказалось.

Спокойно, не повышая голоса, Николай Ильич рассказал, что несколько дней тому назад в Петроград вернулся с Украины отряд моряков-кронштадтцев, человек этак в пятьсот или даже побольше. Расположился отряд в помещении какого-то училища на Невском. Ведут себя матросы безобразно, разложились, пьянствуют, дебоширят. Завелись в отряде анархисты, они и верховодят. Довели отряд до ручки.

– Придется, как видно, отряд разогнать, а зачинщиков арестовать и судить по всей строгости революционных законов.

– Вот тебе и кронштадтцы! Опозорили Балтийский флот! – с горечью закончил Подвойский.

Мне стало до того горько, что и слов нет. Чтобы наши балтийцы, краса и гордость революции, превратились в шайку бандитов? Не может того быть!

– Николай Ильич! А не вышла ли какая ошибка? Может, это не кронштадтцы, не матросы вовсе?

– Нет, брат, данные точные. И что отряд матросский – точно и что безобразничают – тоже точно. Другое дело, может, весь отряд и не так плох, только какая-то его часть разложилась. Проверить проверим, но отряд придется, по-видимому, расформировать, Зачинщиков – под суд. Вот тебе и поручаем проверить всю эту историю.

Вышел я из Ревкома как вводу опущенный. Словно в самую душу мне наплевали. Неужто, думаю, до такого наша братва докатилась? Нет, не так тут что-то.

Рассуждать, однако, особо не приходится. Надо действовать, а как? 500 моряков не шутка, это тебе не дюжина анархистов.

Чтобы наметить конкретный план действий, решил провести основательную разведку. Дело это поручил комиссару 1-го коммунистического отряда латышских стрелков Озолу.

На Озола, рижского металлиста, большевика-подпольщика, можно было положиться как на каменную стену. Немногословный, всегда спокойный и выдержанный, Озол обладал поистине стальной волей, когда речь шла о борьбе за дело революции. Латышские стрелки, да и все, кто знал Озола, уважали его и крепко любили. Хороший был парень, надежный!

Пригласив Озола к себе, я коротко изложил ему суть дела. К моему предложению пойти на разведку он отнесся с таким невозмутимым спокойствием, как будто речь шла о прогулке ради собственного удовольствия. Между тем задача ему предстояла не легкая. Надо было проникнуть в отряд, тщательно изучить его расположение, лично осмотреть места хранения оружия, ознакомиться с караульной службой, присмотреться к матросам. И все это нужно было делать так, чтобы никто тебя ни в чем не заподозрил, иначе могли вышвырнуть из отряда, не дав собрать никаких сведений, а то и просто прикончить, если информация, которой располагал Подвойский, хоть вполовину соответствовала действительности.

Все тщательно обсудив и взвесив, мы избрали самый простой, естественный путь. Озол, захватив на всякий случай кого-либо из своих стрелков, является в отряд будто бы в поисках приятеля, матроса Иванова, с которым вместе брал Зимний. С какого корабля Иванов, ему неизвестно, знает одно – кронштадтец. Дело это в те времена было обычное и никаких подозрений вызвать не могло. Среди моряков отряда наверняка найдется не один Иванов. Всех их Озолу, конечно, покажут, Матросы – народ радушный. С каждым из Ивановых Озол будет разговаривать и, убедившись, что это не тот Иванов, который ему нужен, будет просить показать другого, таким образом проведет два-три часа в отряде, выяснит все, что требуется.

Наступило утро, и Озол вместе с одним из латышских стрелкой отправился на разведку.

Прошло два часа, три, Озол не возвращался. Я начал уже не на шутку тревожиться, как вижу – идет. Вошел. Молча сел. Не спеша закурил.

– Ну как?

– Все в порядке.

Скупо, немногословно, но с предельной точностью Озол обрисовал обстановку. Он выяснил все, что нас интересовало. Чего не удалось посмотреть самому, то рассказали словоохотливые матросы – помощники в розысках мифического Иванова.

В отряде действительно человек пятьсот. Все кронштадтцы. Пьяных Озол не встретил, особых безобразий не заметил, но и порядка не видно. Караульной службы, как положено, не несут, пост только один, да и тот снаружи, у входа в училище. Внутри здания постов нет.

Разместился отряд на первом этаже какого-то учебного здания. Коек нет, спят в нескольких больших комнатах на полу, на матрацах. Больше половины отряда – в огромном актовом зале. Там же, по стенам, в пирамидах все винтовки отряда. Пулеметы хранятся отдельно, в комнате, примыкающей к залу. Поста возле нее нет.