Виктор Афанасьев - «Родного неба милый свет...»

Когда приходили актеры, Вася пробирался в гостиную и затаивался в уголке: ничего не было интереснее этих репетиций. Актеры ходили взад-вперед, декламацию начинали с шепота и доходили в некоторых местах до громогласных воплей: они хватались за голову, воздевали руки к потолку, протягивали их с мольбой к партнеру, рыдали и хохотали как безумные… А Варвара Афанасьевна нет-нет да и прервет актеров и сделает замечание.

Детей брали в театр. Они сидели в ложе совсем близко от сцены. Играл оркестр. Взвивался занавес, и появлялись те же актеры, которых они видели дома, но их трудно было узнать: они были одеты в туники и шлемы с перьями, за плечами у них развевались плащи, а в руках было оружие — мечи, копья… Декорации изображали горы, белый храм с колоннами, синее небо… И снова актеры хватались за головы и воздевали руки, яростно выхватывали мечи и произносили клятвы.

…Однажды Петр Николаевич Юшков читал в гостиной вслух драматические сцены Августа Мейснера [27] Мёйснер Август Готлиб (1753–1807) — немецкий писатель, сочинения которого были популярны в России в XVIII веке. В 1800–1807 годах В. Подшивалов издал в своем переводе «Избранные повести и басни» Мейснера в 10 частях; издание было начато в Москве, окончено во Владимире. «Публий Сципион после сражения при Каннах», напечатанные в журнале, Вася сидел в уголке.

« Сципион.…называйте Канны Аллиею, именуйте Ганнибала Бренном! Пусть он свирепствует до стен римских… Но разве нет у отечества нашего Камиллов? Разве мы не внуки оных героев? Не равны с ними в мужестве, добродетели и патриотизме?

Все.Равны, равны!

Один голос.Будь ты Камиллом.

Все.Будь нашим Камиллом! Повелевай! Веди нас куда угодно!»

— Камилл! — воскликнул Вася, к удивлению взрослых, и выбежал из гостиной.

В библиотеке он достал из шкафа большую квадратную книгу: «Житие славных в древности мужей, писанное Плутархом. С французского на российский язык перевел Сергей Глебов. В Санкт-Петербурге. 1765 года», — два тома в одном переплете. Во втором томе нашел недавно прочитанную им главу «Фурий Камилл».

Погрузился в чтение, понес книгу на стол: там всегда были бумага и перья. Вася взял перо и лист бумаги.

Его захватила мысль написать пьесу о Камилле и разыграть ее в день приезда Марьи Григорьевны и Елизаветы Дементьевны. Это было как взрыв: ему захотелось написать пьесу немедленно, в один присест…

Но оказалось, что и самые первые слова вывести нелегко. Вася вчитывался б строки Плутарха, вспоминал виденные в театре трагедии, сжимал голову обеими руками и вздыхал. Наконец — начал писать.

В пятом веке до нашей эры Рим воевал с этрусским городом Вейями. Вдруг из-за Альп нагрянула третья сила — галлы, которые покорили этрусков и, разбив римлян на реке Аллии, двинулись к Риму. Они захватили его ночью, врасплох, но самая важная часть города — Капитолий — была спасена: «священные» гуси, жившие в храме Юноны, услышали шорох, закричали и разбудили римских воинов… О захвате Рима узнал полководец Марк Фурий Камилл, бывший в изгнании. Он попросил у царицы рутулов Олимпии помощи для освобождения родного города. И пока римляне совещались — заплатить или не заплатить дань вождю галлов, Камилл разбил врага. Олимпия, тоже принявшая участие в битве, была ранена и скончалась у него на руках.

Вася уже видел себя в роли Камилла — в золотом шлеме, в красном плаще, с мечом в руках, с луком и стрелами за спиной… Он писал до самого вечера и на другой день снова прибежал в библиотеку. Все уже знали, что он пишет пьесу. Феофилакт Гаврилович Покровский, которому об этом сказала Варвара Афанасьевна, удивленно поднял брови, потом смутился: он вероятно, понял, что в чем-то ошибся, составляя себе мнение об этом мальчике.

Наконец пьеса была закончена. Девочки переписали ее, и Варвара Афанасьевна стала помогать им ставить ее. Это была трагедия «Камилл, или Освобожденный Рим».

Вася склеил себе из золотой бумаги шлем, а Варвара Афанасьевна дала ему для украшения этого шлема два страусовых пера. Остальной его наряд составляли плащ, панцирь из серебряной бумаги, деревянный меч, пика, обвитая цветной лентой, лук и колчан со стрелами. Варвара Афанасьевна, одевавшая его к выходу на сцену, никак не хотела прятать под шлем его длинные черные кудри, которые ей очень нравились, и Камилл вышел на сцену длинноволосым.