Наталья Рапопорт - То ли быль, то ли небыль

Папа не любил вспоминать эти события и никогда мне о них не рассказывал; подробности я прочитала в его рукописи. Связана эта история со вспышкой и ликвидацией чумы в Москве в декабре тридцать девятого года. Не метафорической, коричневой или черной чумы газетных полос, а настоящей легочной чумы, уносившей еще несколько столетий назад миллионы человеческих жизней (помните «Мертвый переулок» в Москве?).

В описываемой истории много загадочного. Расследование ее было поручено следователю и писателю Шейнину. Он не довел его до конца, так как был вскоре арестован.

Но прежде, чем рассказывать о грозных событиях декабря 1939 года, я совершу небольшой экскурс в глубь веков по следам опустошительных эпидемий чумы.

Первая достоверная вспышка чумы вошла в историю под названием «Юстиниановой чумы». Возникла она в шестом веке в Восточно-римской империи. Чума свирепствовала пятьдесят лет, охватила многие страны и унесла огромное число жертв. Спустя восемь веков чума вернулась в Европу и достигла России. Она унесла от пятнадцати до двадцати пяти миллионов жизней. Именно тогда, впервые в истории, в Венеции для борьбы с эпидемией был применен карантин.

В конце девятнадцатого – начале двадцатого века чума опять поразила человечество. На этот раз эпидемией были охвачены портовые районы Европы, Азии, Северной Америки и Австралии. В России чума свирепствовала в Одессе в 1901, 1902 и 1910 годах.

Интересно, что вспышки чумы часто были связаны с войной. В 14-м веке – татаро-монгольское нашествие совпало с чумой на территории Молдавии и Украины, чума в Венгрии и Польше совпала с русско-турецкой войной 1768 года, чума на Балканах – с русско-турецкой войной 1828 года. Большие потери от чумы понесла наполеоновская армия в Египте и Сирии (1799 год), а в первую мировую войну – британская армия пострадала от чумы в Месопотамии (1914–1918 годы). Этот список можно было бы продолжить…

И лишь в 1894 году при изучении эпидемии чумы в Гонконге двум ученым – Иерсену и Китазано – независимо друг от друга удалось выделить возбудителя чумы из трупов умерших людей и получить культуру этого микроба. Это оказалась бацилла длиной 0,001—0,002 мм и шириной 0,0003– 0,0005 мм, имеющая яйцевидную форму. Ее назвали бацилла пестис. Так враг стал видимым. Тогда же Иенсен нашел эту бациллу в трупах павших крыс. Стало ясно, что именно крысы явились источником эпидемии в Гонконге.

Долгие годы было неизвестно, где бациллы пестис скрываются в природе. И лишь 2 октября 1912 года астраханский врач Деминский нашел возбудителя чумы у суслика. Во время работы с выделенной культурой он сам заразился легочной чумой и погиб. За несколько часов до смерти он писал коллеге Клодницкому: «Приезжайте, возьмите добытые культуры. Записи все в порядке. Остальное расскажет лаборатория. Труп мой вскройте как случай экспериментального заражения человека от сусликов. Прощайте. Деминский».

Переносчиками чумы от грызунов к человеку оказались блохи, в организме которых чумные бациллы долго сохраняют свою активность. В зараженных чумой и голодающих блохах бациллы чумы при комнатной температуре живут три месяца, а при более низких температурах – до года. Кроме того, человек может заразиться чумой при разделке тушки больного животного и через слизистые оболочки глаз, носа, рта – как гриппом.

В Москву 1939 года чума пришла, вернее, приехала в лице профессора Берлина, заместителя директора саратовскою института «Микроб». Это было лабораторное заражение. Уже больной, но еще не подозревая об этом, Берлин приехал в Москву по вызову на Коллегию Наркомздрава. Он остановился в центре столицы, в гостинице «Националь», сделал доклад в Наркомздраве, общался с коллегами, с персоналом гостиницы, с врачами. Так его трагическая судьба оказалась переплетенной с судьбами десятков знакомых и незнакомых ему людей.

Вспышка чумы в 1939 году не стала эпидемией благодаря героизму и высочайшему профессиональному мастерству врачей и медперсонала, организовавших карантинные мероприятия. Один из них погиб в этой схватке, и настала пора склониться перед светлой памятью замечательного доктора Горелика, профессиональный подвиг которого не нашел должной оценки из-за чумы совсем иной природы…

Чтобы предотвратить эпидемию, все контактировавшие с Берлиным были срочно изолированы в «чумной карантин» на Соколиной Горе. Их выявлением и изоляцией занимался НКВД. Чтобы избежать паники, слово «чума» не произносили, и изоляции в карантин были замаскированы под «банальные» аресты, которые в ту пору никого не удивляли… Возможно, это был единственный случай в истории НКВД, когда эта организация занималась спасением, а не ликвидацией человеческих жизней. Впрочем, у НКВД был глубокий личный интерес к благополучному исходу операции: чума ведь на погоны не смотрит…