София Старкина - Велимир Хлебников

Тяготея к символистскому кругу, он пытается наладить контакты с петербургскими литераторами, посещает литературные вечера. «Недавно посетил „вечер Северной Свирели“ и видел всех: Ф. Сологуба, Городецкого и других из зверинца», — докладывает Хлебников отцу. На вечере, который упоминает Хлебников, выступали также А. Ремизов, А. Рославлев, Г. Новицкий, присутствовал А. Блок. Хотя в статье «Вечера искусств» Блок весьма неодобрительно отозвался об этом и о подобных ему литературных мероприятиях, для Хлебникова эта встреча имела большое значение.

Так, в стихах Сергея Городецкого он нашел много созвучного своим идеям. Его привлекли обращение к древней, языческой Руси, новаторские ритмы и рифмы. Первую книгу Городецкого «Ярь» Хлебников очень любил. Через несколько лет, даря Городецкому «Второй „Садок судей“», Хлебников сделал такую надпись: «Первому, воскликнувшему „Мы ведь можем, можем, можем!“, одно лето носивший за пазухой „Ярь“, любящий и благодарный Хлебников».

С Алексеем Ремизовым его также сближало увлечение языческой Русью и народной речью. С ним Хлебников познакомился тогда же, осенью 1908 года. В романе «Кукха» Ремизов вспоминает о том, как с Хлебниковым они «слова разбирали». Вскоре Хлебников начинает бывать в доме Ремизовых. Хозяин — очень необычный человек и в то же время типичный представитель петербургской богемы. По воспоминанию современника, он был маленький, тщедушный, взъерошенный, неуклюжий, но юркий; он немного напоминал ежа своими круглыми глазками, маленьким вздернутым подбородком, маленькими ручками и ножками. Он был нежным, чувствительным, глубоко ранимым человеком, пострадавшим в юности за политику и укрывшимся в своем причудливо-сказочном мире. Его жена Серафима Павловна происходила из древнего литовского дворянского рода Довгелло. Со знанием дела она вела всё хозяйство в их тесной четырехкомнатной квартире, расположенной на первом этаже. Стряпала она тоже сама (служанка заходила лишь днем), и в те годы, когда слава Ремизова еще не утвердилась, супругам приходилось не слишком легко. Вставали они поздно, потому что гости уходили далеко за полночь. Среди гостей были Константин Сомов, Блок с женой, Василий Розанов… Это был первый литературный дом, где стал появляться Хлебников.

«Славянская» тема, которую обсуждал он с Ремизовым, отразилась во многих произведениях Хлебникова этого периода. Это шуточная поэма «Внучка Малуши» (Малуша — мать князя Владимира Красное Солнышко), пьесы «Чертик», «Маркиза Дэзес» и «Снежимочка», написанная в подражание Островскому.

Основная сюжетная линия пьесы характерна для раннего Хлебникова: сказочная героиня, Снежимочка, попадает в современный Петербург. Многие узнают ее. «Снегурочка, снегурочка! Помнишь, видели в Народном доме!» — говорят мальчики, но появляются Городовой и Пристав, и Снежимочку ведут в участок. На площади собираются люди, увидевшие Снежимочку. Они клянутся отныне носить только славянские одежды, не употреблять иностранных слов, вернуть старым славянским богам их вотчины — верующие души славян. «Присутствующие бурно выражают свой восторг. Начинаются состязания русских в беге, борьбе, звучобе и славобе». Однако во время празднества Снежимочка исчезает.

Персонажи драмы делятся на две группы. Первая — это славянский языческий пантеон, обитатели сказочного леса. Среди них — снезини, смехини, Снегич-маревич, Березомир, Сказчич-морочич, Снежак, Древолюд, Липовый парень и другие. Их речь — стилизация простонародной речи, их действия — празднества и игры, подобные тому, какие ведут берендеи в «Снегурочке» Островского. Ко второй группе персонажей относятся: городовой, пристав, молодой рабочий, охотник, ученый, 1-й и 2-й собеседники. Их поведение антагонистично. Молодой рабочий говорит: «Так! И никаких, значит, леших нет. И все это нужно, чтобы затемнить ум необразованному человеку… темному». Обитатели сказочного леса кидают в него и в его спутника снег, но те ничего не замечают. 2-й: «Вообще ничего нет, кроме орудий производства». Противопоставление языческого, славянского мира современной цивилизации будет характерно для Хлебникова и в последующие несколько лет.

Произведения Хлебникова, особенно раннего периода, насыщены фольклорными мотивами, образами славянской мифологии. Его поиски оказываются ближе всего к новому искусству, к символизму. На 1906–1907 годы в русской печати приходится очень большое количество публикаций, так или иначе связанных с языческой Русью, славянской мифологией. Это прежде всего статья Блока «Поэзия заговоров и заклинаний», его стихи с «темой о России», а также «Лимонарь» и «Посолонь» А. Ремизова, первые поэтические сборники Сергея Городецкого «Ярь» и «Перун»… Эти книги Городецкого явились как бы квинтэссенцией младосимволистских устремлений. Использование словаря Даля («Называться будет „Ярь“. Пускай в словаре Даля справляются», — писал Городецкий Блоку), образы и мотивы славянской мифологии (цикл «Ярила»), фонетическая оркестровка (как писал Мандельштам по другому поводу, «раскрякалась славянская утка») — эти особенности первого сборника Городецкого равно были созвучны всем поэтам-символистам. Поэтому отзывы символистской критики на книгу «Ярь» были восторженными. Брюсов сказал, что своей «Ярью» «Городецкий дал нам большие обещания и приобрел опасное право — быть судимым в своей дальнейшей деятельности по законам для немногих». С ним солидаризировались Иванов, Волошин, Блок, определивший в письме к матери «Ярь» как величайшую из современных книг.