Кэрри Фишер - Дневник принцессы Леи. Автобиография Кэрри Фишер

И хотя, кажется, никто и понятия не имеет о том, что у нас был роман или мог бы быть роман, то вот правда – сорок лет спустя – банальная, романтичная, такая красивая и такая неуклюжая правда. Правда под названием Кэррисон.

Я начала сниматься в «Звездных войнах» в надежде завести роман. Я хотела производить этим впечатление на людей и одновременно казаться искушенной и иметь дурную репутацию – как человек, который учился в интернате с Анжеликой Хьюстон и изучал четыре языка, в том числе португальский. Завести роман для человека, производящего такое впечатление, – обычное дело и очень взрослое.

Это был мой первый роман – и неудивительно, если вспомнить, что мне было девятнадцать, а на дворе были семидесятые – и я даже не знала, что надо делать, чтобы завести роман. Тогда я думала только о том, какой хочу быть, и не понимала, что я уже такая, а мое представление об идеальной мне складывалось из впечатления, которое на меня производили другие, и мне тоже хотелось производить впечатление на других.

Я знала, что у меня не будут складываться отношения с мужчинами, отчасти потому, что у мамы они не складывались (она пережила два развода и одно расставание с разделом имущества). Я была уверена в этом с пятнадцати или шестнадцати лет и ждала возможности это доказать. Конечно, с этим знанием было не очень приятно жить, но оно было только моим, и я пока была достаточно юна, чтобы считаться развитой не по годам. Ух ты! Да я как в воду глядела! Может, я и не могла ничего изменить или хоть как-то сгладить ситуацию, но, черт возьми! Я знала, что произойдет, но ни капельки не жалела будущую себя – может, это не очень хорошо, но я предугадала исход, назвала вещи своими именами, приготовилась и всеми силами делала вид, что у меня всё под контролем.

Несмотря на то что почти все было для меня совершенно новым, мне очень важно было казаться беззаботной и видавшей виды: это мы проходили, это уже было, а еще вон то, да не один раз. Вряд ли можно было ожидать от меня большего.

И из этого любой мужчина мог решительно сделать вывод, что я уже была в этом районе, но не поняла, ни как туда попала, ни что это за район, ни что там находится, дома или деревья. Это аукционная площадка? Городской квартал? Или плаха?

Я делала все возможное, чтобы казаться ироничной, легкомысленной и немного разочарованной. Болтливая ветреная девчонка без чувства стиля.

К тому времени у меня был всего один парень, Саймон Темплман из Англии, с которым мы вместе учились в драматическом колледже. Мы встречались около года, прежде чем переспать, т. е. заняться сексом. Но то, чем я занималась или не занималась с Саймоном, да еще флирт с тремя гетеросексуалами и поцелуи с тремя геями, и было всем моим земным опытом сексуальной жизни (и я с нетерпением ждала, что еще она мне принесет).

Конечно, я посвятила много времени изучению мира прелюдии. Однако в основном поверхностному – мысль о более глубоком изучении вызывала у меня беспокойство. Что, если я отправлюсь туда и никогда не вернусь? Я даже сейчас не могу сказать, какая именно сторона секса меня беспокоила. Не то ли, что стоит однажды лишиться девственности, и все – девственницей ты уже не будешь? Никогда! Может, это из-за матери, которая превозносила девственность и старалась вырастить меня хорошей девочкой, которая никому не позволяет пить свой сок, чтобы не стать дешевкой, которая никому не нужна? Или из-за отца, олимпийского чемпиона по сексу?

Может, из-за моего первого отчима Гарри Карла и его серой сморщенной мошонки, которую было видно, когда он вставал с постели без пижамы, чтобы выйти в туалет. Мошонки, которую мне приходилось наблюдать по ночам все детство и раннюю юность. И если это то, что готовит мне будущее, – как факсимиле того, к чему я когда-нибудь буду нежно прикасаться, – то слава богу, что у меня нет пениса и мошонки, и я лучше как можно дольше буду хранить свою священную девственность. Но все кончилось, когда мы с Саймоном начали.

Я человек, который очень хочет нравиться. Я не просто хочу нравиться, я хочу быть одним из тех людей, которые приносят больше всех радости. Я хочу освещать вашу жизнь, как новогодний салют освещает ночное небо в Гонконге.

Знаменитые родители не помогут понравиться одноклассникам. Я обнаружила это, когда училась в девятом классе и услышала двух девочек у себя за спиной в коридоре. Одна из них сказала другой шепотом, но так, что я слышала:

– Видишь вон ту девчонку впереди? В ободке?